Подтверждение этого сразу сняло бы с плеч капитана Герасимова весь груз непонятности ситуации и вернуло бы роте слегка пошатнувшуюся управляемость. И капитан очень жаждал получить это подтверждение.
В его кармане подала сигнал чужая «переговорка». Своя, как обычно, располагалась в верхнем нагрудном карманчике разгрузки, короткой антенной поднимаясь до уровня середины щеки, но она пока молчала, поскольку командиры взводов предпочитали не мешать командиру роты, понимая, что во время поиска лучше никого не отвлекать. Сейчас же желал выйти на связь старший лейтенант Толстощекин, принявший командование «краповыми» после гибели капитана Ермолаева.
Герасимов ответил неохотно, потому что переговоры в самом деле мешали работе:
– Слушаю тебя, старлей. Новости есть? – сказал сухо и приглушенным голосом.
– Есть. Очередная жертва. Старший сержант в кусты сбегать решил. Чуть выше, чем мы все устроились. К тому месту, где командир с радистом погибли. И не вернулся. Картина та же самая, хотя волчьего следа мы не видели, а земля там мягкая. Один старший сержант лежал. Я сам все вокруг на коленях проползал, никакого волчьего следа.
– И не будет следа, – сказал Герасимов. – Мне так кажется.
– А что, разве оборотни следов не оставляют? – В голосе Толстощекина отчетливо слышались слегка истеричные нотки.
– Я не знаю, что там у вас происходит. Но это были не волки. И вообще, оборотней не бывает. Подозревать могу только одно: разрывная пуля. Ищи следы пули. В земле, а не в голове. Знаешь, как разрывная пуля работает?
– Знаю только, что они запрещены международной конвенцией.
– Бандитам на конвенции наплевать. Они берут пулю и делают по центру распил крест-накрест; при попадании в тело пуля разрывается на четыре части, и выходное отверстие получается размером с тарелку. Это в том случае, если она попадет в мягкие ткани. А если в жесткий череп попадает, то и входного отверстия не будет, потому что пуля сразу начинает череп на части раскалывать. Одного только не пойму, почему у всех семерых убитых ранения одноплановые. Словно снайпер стрелял в одну точку.
– Восьмой случай не такой. Там сбоку…
– Посмотри внимательно. Нужно кровь в месте попадания в голову смыть. Обязательно должно быть хотя бы начальное отверстие от пули. Хотя бы самым краешком должна оставить на черепной коробке округлый пролом. Проверь, сообщи мне.
– Понял, товарищ капитан. Мои парни вас слышали и голову убитому промывают. Сейчас просмотрят. Минутку подождите. Что у вас?
– Работаем. Есть подозрения, что двое подстреленных бандитов убегали не от волка, а от нас. И волк, в которого наш солдат не попал, тоже от нас убегал параллельным курсом с бандитами. Если сейчас найдем брошенный бандитом автомат, то все это должно подтвердиться. А это значит, что волки на людей не нападают. Это обычные волки с легким отклонением. Отклонение нам известно: стая не распалась на лето, а причину выяснить мы постараемся после, если сможем. Но это не критерий, определяющий оборотней. Еще раз повторяю, нет никаких оборотней…
Старший лейтенант Шамсутдинов в это время полез в кусты и вытащил оттуда автомат «АКМС-47». Показал командиру роты. Цель была достигнута.
– Старлей! Успокой своих! Теперь абсолютно точно. Нет никаких оборотней. Мы нашли оружие. И есть подтверждение, что бандиты не от волка убегали. Значит, эти волки не нападают и бояться их нечего. А волчий вой мы и перетерпеть сможем. Ищите укрытие от снайпера. И постарайтесь вычислить, откуда ведется стрельба. Если вычислите, доложите мне.
– Понял, товарищ капитан. Я сам уже начал о снайпере думать. Секунду… Да, вот, мне показывают. Есть отверстие от пули… Но… Это, товарищ капитан, скорее, пуля не от снайперской винтовки, а от крупнокалиберного пулемета…
– Размер отверстия всегда больше размера пули. Это может быть крупнокалиберная снайперская винтовка, «дальнобойка». К нам еще вчера должны были подойти два снайпера с такими винтовками. Могу предположить, что их захватили бандиты и пользуются нашими винтовками, как своими. Тогда… Знаешь-ка что, старлей… У этих винтовок прицел с мощным тепловизором. В кустах от такого не спрячешься. Прятаться можно только за камнями. Определи направление, откуда стреляли, и ищи укрытие. Передай старшему лейтенанту Патрикееву, что я сказал. И еще передай…
– Он рядом со мной стоит.
– Я слышал, – вмешался в разговор сам Патрикеев, – возвращаюсь к роте. А стреляли, скорее всего, с хребта. Возможно, перевал оттуда видно, а нашу роту не видно за поворотом склона. Потому в нас и не стреляют.
– Выполняй, – сказал Герасимов. – Оба выполняйте. Патрикеев, ниже перевала рация не берет узел связи. На перевал не поднимайся, пока не ликвидируем снайпера. Значит, сидим без связи со штабом. Начальник штаба к этому уже привык. Все, работайте.
* * *
Старший лейтенант Шамсутдинов повесил найденный бандитский автомат на сучок дерева, чтобы забрать его на обратном пути к перевалу. Как правило, захваченное оружие бандитов, мягко говоря, не нужное самим спецназовцам, сдавалось следственным органам для идентификации стволов по баллистической экспертизе и последующего уничтожения. Если возможности таскать с собой трофеи не было, просто вытаскивали из оружия затворы и куда-то прятали. Чаще всего забрасывали в реку или закапывали под землю, а сверху еще и камень клали. Без затвора автомат – уже не автомат, и использовать его возможно только в качестве дубинки. Так у населения скопилось много автоматов без затворов. Это безопасно, и на такие автоматы при «зачистке» даже внимания сначала не обращали, но потом и местные жители стали хитрить и, оставляя автомат, затвор прятали. Дескать, игрушка, что на нее внимание обращать. После нескольких случаев обнаружения затворов стали забирать и само оружие. Сейчас бандитские автоматы после выхода в лес всей роты спецназовцы отнесли к перевалу. Этот, последний, предстояло отнести позже.
– Вопрос выяснили, – сказал капитан Герасимов. – На душе легче стало. Теперь и работать будет легче, и на сознание ничто не давит. Слушаю предложения по дальнейшей разведке.
– Мы знаем примерное направление, – сразу сказал Корепанов, почесывая щеку с рыжеватой щетиной. – В одну сторону бежали и люди, и волк. Предполагаю, что там есть какая-то пещера с выходом на противоположный склон хребта. Какое-то подобие тоннеля. Искусственное или естественное сооружение, это нас не волнует, но следует его искать.
– Согласен. Я направление помню. – Шамсутдинов по-ленински показал туда рукой.
– Снайпер, – напомнил капитан. – Он, скорее всего, сидит на хребте. Причем мы точно можем сказать, что с его места виден перевал, но не видно то, что ниже перевала. Это уже определение его позиции. Его в первую очередь и следует искать, пока он нас всех не перестрелял. Если снайпер лупит из «дальнобойки», мы все в опасности, и потери будут неоправданно большие. Какие есть предложения по снайперу?
– Хребет здесь такую конфигурацию имеет, что… – Старший лейтенант Шамсутдинов только головой покачал, заглядывая в карту, развернутую на колене. – Слишком извилистый профиль. И со многих точек можно стрелять. Причем, если будем его искать, он нас увидит, и мы сами себя подставим. А если прицел винтовки с тепловизором, к снайперу вообще нельзя будет подобраться. На амбразуру бросаться можно, только подойдя к ней близко. Тогда будет толк. А с дистанции атаковать снайпера – самоубийство.