– Каково лечение? – спросил он, хотя и так угадывал ответ по лицу Риттермана.
– Лечения пока не существует, Росс, – осторожно ответил его гость.
– Никакого? – с болью выдохнул Росс.
– Идут клинические испытания, но до сих пор ни одна фирма не выпустила на рынок специфического лекарства. Болезнь идентифицировали и включили в реестр всего восемь лет назад; количество заболевших в мировом масштабе пока невелико. В основном инфекцию подхватывают люди, которые приезжают в страны Юго-Восточной Азии из Европы, Соединенных Штатов и Австралии. Однако число заболевших все время растет. На сегодняшний день диагноз «болезнь Лендта» поставлен уже трем тысячам человек; ожидается, что за следующий год количество заболевших удвоится.
Росс вертел запонку на рукаве парадной рубашки.
– Из-за чего люди подхватывают инфекцию?
– Никто пока не знает. Возможно, причина кроется в загрязнении окружающей среды, из-за чего возникла новая разновидность вирусов. Возможно, восприимчивость к инфекции вызвана общим ослаблением иммунитета – антибиотики постепенно разрушают нашу иммунную систему и делают ее бессильной против ряда болезней.
Росс кивнул: данная теория была ему знакома.
Риттерман отпил немного виски и в упор посмотрел на Росса.
– Боюсь, Росс, шансы на выживание невелики.
– На… выживание?! – Росс вскочил. Сидеть он больше не мог. – Так эта болезнь Лендта смертельна?
– В подавляющем большинстве случаев.
Росс подошел к окну и стал смотреть на поток машин, ползущий по Веллингтон-роуд. Задние фонари, поворотники, фары казались грязными мазками краски на фоне мокрого асфальта. Лондонцы спешат домой, к нормальной жизни. Ему показалось, что рушится весь созданный им мир. Вера безнадежно больна! Вера, которую он любит сильнее, чем, как ему грезилось, вообще можно кого-то любить, и с которой он собирался – ни секунды не сомневаясь – прожить всю жизнь.
Безнадежно больна.
Он повернулся к Риттерману. Им овладел внезапный приступ безотчетного страха.
– Джулс, прошу тебя, скажи, что я ослышался!
– Мне очень жаль, Росс, – тихо проговорил врач общей практики.
– Ты абсолютно уверен в диагнозе?
– За него говорит все – вдобавок вы только что вернулись из Таиланда. Для перестраховки я послал пробы на анализ в три разные лаборатории, и все результаты совпадают. Но я буду рад, если ты заручишься еще чьим-нибудь мнением.
Росс почувствовал полное опустошение. В нем клубился темный ужас. Ночные кошмары… Галлюцинации… Постепенное угасание моторных функций… Смертельно…
Невозможно, чтобы такое случилось с его милой Верой!
Нет, господи, ублюдок ты этакий, не делай это с ней – с нами. Только не с ней! Она не заслужила!
Он чувствовал себя таким беспомощным.
– Джулс, мне необходимо узнать о ее болезни все, абсолютно все. Я хочу знать все то, что знаешь ты. Пожалуйста, предоставь мне все источники. Я хочу получить все крупицы информации, какие только есть в мире по этой сволочной болезни. Вера сильная, у нее бойцовский характер… Она справится!
Риттерман кивнул, но без особой уверенности.
– Что ты сказал ей, когда она была у тебя на приеме?
– Я сказал ей правду. – Риттерман пожал плечами. – Что у нее какая-то бактериальная инфекция, которую она, по всей вероятности, подхватила на отдыхе – что-то желудочное.
– Так, значит, ей ничего не известно о твоем диагнозе «болезнь Лендта»?
– Пока нет.
Некоторое время Росс молчал – думал, прикидывал.
– Кто проводит испытания лекарства? – спросил он внезапно.
– «Молу-Орелан».
Американский фармацевтический гигант, фирма «Молу-Орелан», разработала огромное количество лекарственных препаратов и успешно продвигала свою продукцию на мировом рынке.
– Хорошая фирма, Джулс. Как можно устроить Веру на программу испытаний?
– Я уже связался с ними, – заявил Риттерман. – Хотя пока они не говорят ничего определенного, они дали понять, что достигли положительных результатов на второй стадии клинических испытаний.
Росс широко раскрыл глаза:
– Ну и?..
– Подробностей не знаю, Росс.
– Ты ничего не слышал?
– Нет. Но…
– Пройдет много месяцев, прежде чем они перейдут к третьей фазе, – перебил его Росс.
– Да нет, они уже начали испытывать лекарство на добровольцах.
– Ты можешь включить ее в программу?
– У меня неплохие отношения с одним типом, который работает в их аналитическом отделе…
Снова не дав своему гостю договорить, Росс заявил:
– Не хочу, чтобы ей давали плацебо. Пусть получает настоящее лекарство.
Риттерман тоскливо улыбнулся:
– Надеюсь, мне удастся включить ее в программу клинических испытаний, но не могу гарантировать, что она будет получать именно лекарство. Тебе прекрасно известно, как все проходит. И никто не может такого гарантировать.
Когда лекарственные препараты испытывают на людях-добровольцах, пациентов, участников программы, всегда делят на две группы. Первая группа получает собственно лекарство, вторая – плацебо. Испытания проводятся вслепую, причем они бывают двух видов. В более простых случаях врачу известно, кому дают лекарство, а кому – плацебо. Но, если испытание проводится двойным слепым методом, – а именно так проводят завершающую стадию экспериментов, – ни врачи, ни пациенты не знают, кто что получает. Ключ к кодам находится в руках немногочисленных руководителей эксперимента, сотрудников фармацевтической компании.
– Джулс, я хочу, чтобы ей давали не пустышку, а лекарство. Делай, что считаешь нужным. Наверное, как-то можно раздобыть настоящее лекарство и на третьей стадии испытаний. Может, ты нажмешь на нужные кнопки – включишь ее в список выдающихся пациентов?
– Сделаю, что смогу.
Росс медленно отошел от окна.
– Послушай, Джулс, окажи мне услугу – мне бы не хотелось, чтобы ты сообщал ей все подробности, понимаешь? Не говори ей, насколько серьезно она больна. Я сам все ей скажу в свое время.
– Разумеется. Но что же мне ей сказать?
Дрожащей рукой Росс вытащил из сигарной коробки на боковом столике гаванскую сигару и крепко сжал ее. Вместо ответа, он прошептал:
– Джулс, она ведь не умрет. Мы обязательно ее спасем… Да?
Врач общей практики ответил беспомощной, растерянной улыбкой.
Росс оперся на подлокотник широкого кресла, стоящего напротив Риттермана. По лицу у него текли слезы.
– Тебе придется помочь мне, Джулс. Без Веры я не могу жить. Мне не по себе даже тогда, когда мы несколько дней не видимся!