Фрэнни ласково улыбнулась:
– Как дела, Тристрам?
Он вопросительно поднял брови и пожал плечами:
– Все о'кей.
До нее опять донесся писк «Гейм бой», и она увидела Эдварда, который стоял возле рыцарских доспехов на площадке лестницы и смотрел вниз с отсутствующим выражением, словно не замечая их присутствия. Он снова сосредоточился на игрушке и медленно начал спускаться в холл, не отрывая взгляд от экрана.
– Мы с дядей Чарльзом отойдем на минутку, Эдвард, – произнес Оливер. – Ты и Тристрам пообедаете с Фрэнни.
Эдвард продолжал сосредоточенно нажимать кнопки, не обращая внимания на отца.
– Ты слышал, Эдвард? – раздраженно спросил Оливер.
Эдвард так же раздраженно отмахнулся.
– Я занят.
– Ты не собираешься поздороваться со своим дядей или с Тристрамом?
Эдвард поднял голову.
– Привет, дядя Чарльз. – Он повернулся к отцу. – Можно я покажу Тристраму самолет?
– Нет, я думаю, не стоит.
Эдвард сразу скис.
– Но почему?
– Я запускал мотор, и он еще горячий. Я свожу вас сам, когда вернусь.
– Обещаешь?
– Если мы вернемся не слишком поздно.
Тиканье «Гейм бой» прекратилось, и Эдвард вновь начал жать на кнопки, прикусив от напряжения кончик языка.
Пока Оливер наскоро умывался, Фрэнни расспрашивала его брата, как обстоит дело со стадом. Он ответил, что наметились кое-какие улучшения, но пока еще рано говорить. Потом Чарльз объяснил, как ветеринар лечил животных гомеопатией.
Оливер вернулся, вытирая все еще черные руки о комбинезон.
– Ну, – весело произнес он, – мы убегаем! Надеюсь, ты управишься с этими маленькими чудовищами, Фрэнни.
– О'кей, парни, что вы хотите к пудингу? – осведомилась Фрэнни, убирая со стола тарелки.
– Мороженое и горячий шоколадный соус! – заявил Эдвард. – Ты можешь приготовить горячий шоколадный соус, Фрэнни?
– Если найдется шоколад.
Тристрам что-то зашептал на ухо Эдварду, и они оба прыснули со смеху.
Фрэнни нашла шоколад и приготовила соус. Прикончив свою порцию и перемазав физиономию белыми и коричневыми полосами, Эдвард взглянул на нее и спросил, можно ли ему и Тристраму пойти поиграть.
Фрэнни старалась заглянуть ему в глаза, что-то прочитать в них, но ничего не увидела.
– Подождите, пока я все вымою и пойду с вами.
Она сейчас была в ответе за него и чувствовала, что должна присматривать за ребятами.
Эдвард засунул руки в карманы штанов и наморщил лоб, раздумывая, на мгновение он стал похож на пожилого государственного мужа.
– Мы можем пойти посмотреть лошадей. Если ты пойдешь с нами, мы научим тебя ездить верхом.
– Нет, не сегодня.
– Но это совсем не опасно, Фрэнни, честно. Мы просто выедем в поле. Ты можешь поехать на Шебе, она очень осторожная лошадь.
– Мне кажется, что лучше учиться ездить верхом, когда здесь будет твой отец.
– Папа не разбирается в лошадях, он знает только свои самолеты. Это не больно, Фрэнни. Я буду держать поводья.
Тристрам, который сосредоточенно выгребал остатки из своей чашки, не поднимая головы, добавил:
– А я буду держать его, Фрэнни.
Она улыбнулась, не желая выглядеть трусихой, но точно решила для себя, что не сядет в седло.
– Ладно, сейчас я все закончу, и мы вместе пойдем посмотрим на них.
– Обещаешь?
– Обещаю, что пойду с вами, но не обещаю, что буду кататься.
– О'кей. – Мальчишки выбрались из-за стола и направились к двери, оживленно болтая.
– Эй! Куда вы пошли? – крикнула она, догоняя их уже в холле.
– Я хочу показать Тристраму, сколько я набрал очков на «Гейм бой», – ответил Эдвард. – В моей комнате.
Фрэнни вернулась в кухню, радуясь нескольким минутам покоя, и попыталась привести в порядок мысли. Ее снова охватила дрожь: накатила новая волна ужаса от аварии, кроме того, на Фрэнни сильно подействовала встреча с Сюзи Вербитен. Она включила чайник, собираясь приготовить себе кофе, составила посуду в раковину и смыла с соусника остатки шоколада.
Фрэнни подула на кофе, отхлебнула немного и с чашкой в руках вышла в холл. В доме стояла тишина; мальчишки, по-видимому, увлеклись игрой Эдварда. Она вернулась в кухню, насухо вытерла стол и, усевшись, стала просматривать раздел «Уик-энд» в «Таймс». Но, пробежав одну короткую статью, она почувствовала, что больше не в силах сосредоточиться.
Фрэнни допила кофе и поднялась в комнату Эдварда, надеясь, что они передумали идти в конюшню. Она открыла дверь, и сердце екнуло. Их там не было. Она поднялась в детскую, но и там никого не нашла.
Всерьез забеспокоившись, Фрэнни сбежала вниз по ступенькам и выскочила наружу, на яркое солнце. Никаких признаков ребят. Она посмотрела на часы. Прошло уже двадцать минут, как они ушли из кухни. Вдалеке раздался приглушенный хлопок. Через несколько мгновений Фрэнни услышала еще один, и внутри нее все оборвалось.
Не может быть.
Снова хлопок, сменившийся грохочущим ревом, который почти сразу прекратился.
Нет.
Шум еще не затих в ушах, как она уже бежала по дорожке.
Лица мелькали перед глазами, когда Фрэнни неслась вдоль фасада дома. Она пробралась сквозь группу посетителей, отходящих от билетной кассы, но столкнулась с крупным мужчиной, прильнувшим к фотоаппарату. Ей показалось, что она налетела на мешок с песком. Не в силах вымолвить ни слова, она извинилась одними глазами, отодвинула его рукой в сторону, чтобы освободить себе дорогу, проскользнула мимо и вновь устремилась вперед, мимо часовни, откуда снова раздался режущий слух вой, уже гораздо громче; сердитое рычание разносилось в воздухе, нарушая спокойствие дня.
Она срезала угол по траве, выскочив на асфальтированную дорожку – путь, которым в прошлую субботу, всего неделю назад, ее вел Эдвард. Неделю назад, когда она еще не знала, что Меридит мертва и Макс Гейбриел тоже умирает. Когда у Фиби еще было две руки. Фрэнни помолилась про себя на бегу: «Пожалуйста, не дай случиться ничему плохому. Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке».
За огромным пшеничным полем, уже сжатым и покрытым брикетами соломы, показался высокий ангар из ржавых гофрированных листов железа. Снова хлопок, короткий страшный рев, сотрясающий металлические стены, затем тишина. К ней плыли клубы дыма. В ужасе она побежала еще быстрее. Подлетев к двери и напрягаясь изо всех сил, она увидела, что Эдвард и Тристрам стоят, вытягиваясь вверх, на двух бочках из-под масла и раскручивают пропеллер, до которого оба едва доставали, и им очень весело. Фрэнни остановилась в ужасе.