Фрэнни молчала.
– Зло невероятно коварно, но оно может действовать лишь через взрослых людей, принявших его, или через детей, которые еще не до конца понимают разницу. – Он иронически улыбнулся. – Второй маркиз был убит в доме, более чем вероятно – в подвале, семью солдатами. Нумерология была его коньком. – Споуд смерил ее жестким взглядом. – Семь студентов устроили спиритический сеанс. – Он пожал плечами. – Может быть, это что-то значит, а может быть, и нет. Что действительно важно, так это то, что лорд Шерфилд со своим пятилетним сыном оказались в кафе после того, как вы возродили силу. Вы стали естественным звеном.
– Почему?
– Сознание ребенка не сформировано полностью, по крайней мере до семилетнего возраста. В данном случае сила зла или дух – называйте как хотите – увидела не просто маленького мальчика, но к тому же связанного через родственников, а следовательно, генетическими узами со вторым маркизом. Используя вас как канал, оно могло бы постепенно стать частью сознания ребенка; испытать его так, чтобы он сам не заметил этого, до тех пор, пока ребенок не привыкнет к нему, не примет как часть себя. И тогда… – Он посмотрел в сторону.
– И что тогда?
– Тогда оно – или он – больше не будет нуждаться в вас. – На его лице снова возникла насмешливая улыбка.
– Почему? – спросила Фрэнни. – Почему оно хочет всего этого? Конечно, тут… тут нет причины… – Ход ее мыслей прервался.
– Зло разлагает добро. Это есть единственное его назначение: разлагать, уничтожать, аннулировать. Ему не нужна причина, только энергия. Энергия сеанса, энергия приемного тела.
– Но почему оно причинило вред всем принимавшим участие в сеансе?
– Вы знаете выражение «Не буди лихо, пока спит тихо»?
– Конечно.
– Спящее лихо не отблагодарит вас за то, что вы его разбудили. – Он положил руки на колени и оглядел комнату, будто отдал приказ. – Если второй маркиз занимался нумерологией, возможно, его духу показалось забавным продолжить традицию. Семеро солдат убивают его. Семеро человек вновь возвращают к жизни. Схема повторяется. – Он развел руками. – Зло никому не должно отчитываться в своих действиях.
– Но как это объясняет слепоту моей подруги? Она подцепила вирус во время купания; как дух мог заставить ее сделать это?
Он щелчком скинул со своей сутаны крошечные пушинки.
– Мы очень мало знаем о способности тела следить за своим состоянием. Иммунная система все еще во многом тайна для нас. Думаю, от этого вируса слепнут очень немногие, всего лишь небольшой процент. Может, ей просто не повезло; а может, что-то, внедрившись в ее подсознание, блокировало иммунитет. Чтобы пророчество сбылось.
Фрэнни чувствовала себя так, как будто внутри у нее порвался нерв.
– Я могу что-нибудь сделать?
– Мы можем сделать только одно. Спуститься в этот подвал и отслужить заупокойную службу. И мы сейчас идем.
– Кто мы?
– Вы и я.
Фрэнни впилась зубами в ладонь.
– Не знаю, сможем ли мы войти внутрь.
– Об этом мы будем думать, когда придем на место.
– А что… что происходит во время заупокойной службы?
– Мы просто прочитаем божественную литургию и заставим дух успокоиться.
– А если это не поможет?
Он взглянул на нее, как на сумасшедшую. Губы его были решительно сжаты.
– Мы идем туда, вооруженные силой Церкви. Силой Господа. Это сильнее, чем что бы то ни было, что есть у Сатаны. Вы понимаете это, не так ли?
Фрэнни почувствовала, как волосы встают дыбом и по коже бегут мурашки. Она надеялась, придя к священнику, найти хоть какое-то успокоение. Вместо этого она нашла еще больший страх.
Фрэнни и Бенедикт шли по Лондонскому мосту; карман ее плаща оттягивал фонарик, одолженный ей священником. Споуд нес в руке небольшой пластиковый пакет, размахивая им с делано беззаботным видом, который, однако, не мог скрыть отражавшегося на лице беспокойства.
Пропустив поток машин, они пересекли улицу и, выйдя на Кинг-Уильям-стрит, направились в сторону банка. Справа от них, ярко освещенная на фоне ночного неба – Фрэнни заметила ее, посмотрев вдоль одной из боковых улиц, – возвышалась башня Уинстона Черчилля. Фрэнни отвернулась.
– Как вы думаете, – спросила она, – не может ли это быть причиной нашей встречи с Оливером? Что все это могло быть подстроено, спланировано этой… этим… – Она остановилась, не зная, какое слово подобрать. Дух? Сила?
– Я верю, что есть порядок в хаосе, – сухо ответил Бенедикт Споуд.
Фрэнни припомнила, что Оливер говорил то же самое.
– Что это значит?
Он не отвечал, пока они не остановились у светофора в конце улицы.
– Это значит, что даже в том, что кажется хаосом, существуют закономерности. Иногда мы оказываемся слишком близко к ним, чтобы разглядеть их.
– Я не совсем понимаю…
Вспыхнул зеленый свет, и они вышли на Полтри. Воздух в легких Фрэнни с каждой секундой казался тяжелее. Впереди по левой стороне уже виднелись огни ограждения. Она замедлила шаг, и священник тоже зашагал медленнее.
– Я хочу кое-что сказать перед тем, как мы… – начала она; Бенедикт Споуд полуобернулся к ней, и в свете уличного фонаря она увидела мягкую, как у ребенка, его щеку. – Я прошу прощения за все. За горе, которое я причиняла всем. За свою ужасную глупость…
Бенедикт Споуд еще немного повернул голову и посмотрел ей в глаза. На его лице все еще была написана тревога, но голос звучал спокойно.
– Семеро человек совместно приняли решение провести сеанс, Фрэнни, – тихо произнес он. – Не нужно взваливать всю вину на себя. Бог рассудит вас.
Резкий порыв ветра взметнул ее волосы и одежду. Сутана священника заколыхалась под плащом, а сумка в его руке пришла в движение. Забор шатался; даже за сотню ярдов Фрэнни слышала, как болтаются и стучат на ветру оторванные доски, подобно парусу, хлопает брезент и лязгает металл.
Она поглядела на Бенедикта Споуда.
– Могу я задать вам совсем наивный вопрос? Если люди могут это – притягивать злых духов – сами по себе, то почему, чтобы остановить их, нужен священник? Не может ли любой человек остановить их молитвами?
– Священники не волшебники, – ответил он. – Добро сильнее зла; но когда зло выходит из-под контроля, тот, кто обладает полномочиями Церкви, сильнее любого другого. Церковь действует от имени Бога, используя Его власть. А Бог сильнее Сатаны. Бог низверг Сатану.
Мимо прогрохотал автобус. Дверь паба через дорогу напротив открылась, и оттуда вышли двое мужчин. Внутри паб выглядел очень симпатично, Фрэнни почувствовала укол зависти.