– Только не на прежнюю работу.
– Твоя прежняя работа просто убивала тебя.
– Она меня устраивала.
Ей нравилась постоянная загруженность. Босс, конструировавший модные штучки-дрючки, был фанатиком работы, и Чарли это заражало. Она приходила в контору к семи утра, домой же редко попадала раньше восьми вечера. Она ездила в Европу по меньшей мере раз в две недели, раза два в году – в Штаты, а время от времени и на Дальний Восток, – покупая, экспонируя, наблюдая… Работалось с интересом. Да и оплачивалось хорошо.
– Парочка новых секций, да еще лизнуть краской – и кухня будет прекрасно выглядеть, прежде чем мы сможем позволить себе отделать ее по-настоящему.
– Если бы ты поместила свою мать в какое-нибудь место подешевле, мы бы уже сейчас много чего смогли себе позволить.
– Я надеюсь, ты вспомнишь об этом в тот день, когда твой собственный отец станет старым и немощным, – рассердилась Чарли.
Первый камень вырисовывался из-за леса прямо над ней. Чарли перебралась через поваленную березу и остановилась у края большой полянки, чтобы перевести дыхание. Темный лес окружал ее, пугал. Бен тоже остановился, возможно что-то почувствовав, и терся мордой о ее ногу.
Она забралась сегодня дальше, чем когда-либо, от того места, где встретила старика, командира Леттерса… или вообразила его… или видела искривление времени, подобно причудам атмосферных явлений. Или, может, встретила совершенно другого, какого-нибудь невинного старого чудака с рыболовной удочкой, и передала его слова не тому лицу.
Чарли занервничала, опасаясь встретить его опять.
Между деревьями, в темноте, она увидела непонятную тень, двигавшуюся ей навстречу. Чарли отступила назад, по ее телу поползли мурашки, и тут она сообразила, что это всего лишь трепещущий на ветру, за деревом, куст.
Пара глаз наблюдала за ней из-под увядших листьев, откуда потом выскочил и удрал через подлесок кролик. Бен его не заметил. Чарли похлопала пса, радуясь его компании.
– Хороший мальчик, – прошептала она.
Тропа шла сквозь папоротник. Чарли карабкалась все выше, под выступ этого камня, мимо узкой расщелины, из которой воняло мочой и где валялся использованный презерватив. Далеко-далеко позади она, как ей показалось, услышала крик ребенка и ответивший ему женский голос.
Разглядев чуть повыше второй камень, Чарли остановилась. Вне всякого сомнения, это был тот самый. Даже речи быть не могло о том, что это какой-то другой камень, и, может быть…
В форме сердца, определенно в форме сердца. Он покоился на вершине небольшого выступа, вырисовываясь темным силуэтом на фоне беспокойного неба. Это был камень, увиденный ею под ретрогипнозом.
Пристально глядя на него, Чарли пыталась вернуться в детство, вспомнить те загородные прогулки, на которые ее брала мать. По воскресеньям они ездили на автобусе или на поезде за город. Как бы тяжело им ни приходилось, мама настаивала на еженедельной экскурсии. Может, они приезжали сюда в одно из воскресений? Или она видела камень в кинофильме? По телевизору? В какой-то книге? Хью говорил, что это древний монумент, заколдованный камень. Может, она видела его фото в журнале или в документальном фильме?
Перелезая через небольшие камни, Чарли взобралась на крутой узкий склон выступа. Перед ней был камень в форме сердца, а позади нее – кустарник.
Чарли жадно глотала воздух. Дул резкий ветер. Камень – массивная гранитная глыба, с глубокими трещинами и пятнами лишайника – поднимался окруженный засохшим папоротником, весь покрытый надписями: именами, инициалами и посланиями, грубо вырезанными, по большей части выветрившимися и едва различимыми:
«П. любит Э. Крис люб. Лену. Мэри и Уилф. Дэн и Рози. Эдвард любит Гвенни. Д. любит Б. Дж».
«Д. любит Б. Дж».
Она присмотрелась. Да, «Д. любит Б. Дж.» Те самые инициалы, которые она видела во время ретрогипноза, словно знала их.
Чарли коснулась камня: на ощупь он был твердым, гладким и холодным. Тишина. Бен носился внизу, ломая папоротник. А здесь, наверху, царила тишина. Только легкий шум ветра. Она снова прочитала инициалы.
Совпадение? Шуточки сознания? Вроде той жевательной резинки? Тех конюшен? Того мужчины с рыболовной удочкой?
«Д. любит Б. Дж».
И та консервная банка. Банка, которую она притащила сюда, наверх, во время ретрогипноза. Только происходило ли это и вправду здесь? Сердце бешено колотилось. «Китайская коробочка», [8] – сказал бы Том с ухмылкой. Эта китайская коробочка была ни на что не похожа. Ты закапываешь в землю жестянку, полную червей. А когда откапываешь ее пару недель спустя, то черви уже сожрали друг друга. Остался только один, жирный, сочный, сумевший выжить.
Она припомнила эту точку. Там, в кустарнике, не будет и десяти футов отсюда. Она подошла к густому подлеску, где что-то посверкивало. Волнение ее росло, но когда она раздвинула кусты – стихло: Чарли увидела простую стекляшку от разбитой бутылки. Она отбросила ее и опустилась на колени.
Вот она, эта точка, здесь.
Чарли поднялась и побрела прочь, чувствуя себя глупо. Глядя вниз, на чудесный пейзаж, она попыталась сопротивляться, но ее тянуло назад, и, вернувшись, она снова опустилась на колени. На этот раз Чарли копала руками, забивая ногти песчаной почвой. Появился Бен и лизнул ее в лицо, полагая, видимо, что она играет в какую-то игру.
– Хорошо, малыш, помогай-ка мне рыть! Там закопаны здоровые кости!
Он сел и заскребся. Чарли углубилась на несколько дюймов и почувствовала что-то жесткое, оцарапавшее ей палец, разгребла вокруг почву и увидела, что это кусочек камня.
Она расширила норку, ободрав до боли руку о какой-то другой острый камень. Под ним Чарли ощутила холодную слизь червя, прилипшего к ее пальцу, и с гримасой стряхнула его прочь.
«Глупо», – подумала она, вставая. Бред какой-то. Нужна лопата. Надо было принести какую-нибудь лопату. Она стряхнула с рук землю и уставилась на выкопанную ею небольшую кротовую норку. Часы показывали без четверти одиннадцать. Капля дождя ударила Чарли по лицу. Она сгребла мыском сапога землю обратно в нору и, плотно утоптав, поспешила к дому, то пускаясь бегом, то переходя на шаг.
Уже перевалило за полдень, когда она вернулась к камню. Дыхание перехватывало, по телу струился пот.
Несколько минут Чарли посидела, прислушиваясь к тишине, к ветру. На небе появлялись голубоватые прогалины, стало светлее. Она повертела мастерок в руках. Заржавленный старый инструмент, с затвердевшей коркой земли по краю, был слегка изогнут.
Она огляделась.