— Кэти. — У меня нежный, мягкий и до странного убедительный голос. — Я не планировала заходить так поздно. Надеюсь, я вас не побеспокоила?
Она пожимает плечами:
— Я смотрела телевизор. Почему Эдди никогда раньше вас не упоминал?
Я смотрю на нее:
— Мы познакомились всего несколько дней назад. Нас познакомил мой брат. — Я добавляю: — Он работает вместе с Эдди.
— В клинике?
Женщина пытается подловить меня. Я хмурюсь:
— Эдди не работает в клинике.
Женщина слегка расслабляется:
— На складе?
— Да, на складе.
Моя улыбка становится шире. Мой взгляд глубже; проникает в нее. Эта женщина психически не устойчива. У нее есть тайные извращения. Она не дрожит под моим взглядом. Она любит молодых девушек, даже маленьких девочек, насколько мне известно. Интересно, как насчет мистера Фендера. Я спрашиваю:
— Можно мне войти?
— Простите?
— Мне нужно позвонить. Можно, я позвоню с вашего телефона? — Я добавляю: — Не бойтесь, я не кусаюсь.
Я попала в точку. Она любит, когда ее кусают. Сын пьет ее кровь с ее согласия. Даже я, бессмертное чудовище, никогда не доходила до инцестных отношений. Конечно, мы не говорим об инцесте в буквальном смысле слова. Но нормальным людям здесь не место. Она открывает сетчатую дверь.
— Конечно, — говорит она. — Пожалуйста, входите. Кому вы хотите звонить?
— Брату.
— О.
Я вхожу внутрь, обоняние напряжено. Эдди недавно спал в этом доме. Она, должно быть, позволяет ему спать днями, не спрашивая насчет непереносимости солнца. Я надеюсь, что моя терпимость к солнцу станет козырем в игре против этого создания. Даже Якша, во много раз более сильный, чем я, с гораздо большим трудом переносил солнце. Я молю про себя, чтобы Эдди не мог в дневные часы выходить из дома без защитного экрана силой не меньше ста единиц, как это делает Рей.
Хотя мои органы чувств изучают обстановку внутри дома, мои уши «остаются» снаружи. Я больше не могу позволить захватить себя врасплох, как уже бывало. Миссис Фендер ведет меня к телефону около своей качалки. Ее чтиво частично накрыто грязным кухонным полотенцем — это старый выпуск «Мэд Мэгэзин». Вообще–то «Мэд Мэгэзин» мне нравится.
Я набираю несуществующий номер и говорю ни с кем. Я в доме Эдди. Его здесь нет. Я на несколько минут опоздаю. До свидания. Положив трубку, я снова пристально смотрю на женщину.
— Эдди сегодня вечером сюда звонил? — спрашиваю я.
— Нет. С чего бы ему звонить? Он ушел всего пару часов назад.
Я делаю шаг к ней:
— И никто не звонил?
— Нет.
— Она лжет. Звонили из ФБР, возможно, сам Джоэл. Но ни Джоэла, ни кого бы то ни было еще — за исключением самого Эдди — в доме в последнее время не было. Я бы учуяла их запах. Рано или поздно власти захватят этот дом. Ничего особенного при этом может и не произойти. Эдди нелегко заманить в ловушку, и он уж точно не встречается со своим войском в этом доме. Ключевое место — это склад. Мне нужен адрес. Я делаю еще один шаг вперед, заставляя женщину сдвинуться в простенок, отделяющий убогую гостиную от замусоренной кухни. Мои глаза захватывают ее, это все, что она видит. Времени на тонкую обработку нет. В ее груди нарастает и страх, и благоговение. У нее злая, но слабая воля. Я останавливаюсь всего в полуметре от нее.
— Я сейчас собираюсь навестить Эдди, — мягко говорю я. — Скажите, как отсюда проще всего добраться до склада.
Она говорит безучастно:
— По бульвару Хоторп на восток к Вашингтон. Потом направо по Уинстон. — Она моргает и кашляет. — Это там.
Я придвигаю свое лицо к ее лицу. Она вдыхает мое дыхание, мой одуряющий запах.
— Ты не запомнишь, что я здесь была. Нет никакой Кэти Гибсон. Нет никакой красивой блондинки. Никто не приезжал. Даже из ФБР не звонили. Но если они позвонят, скажешь им, что давно ничего не слышала о своем сыне. — Я кладу ладонь на лоб женщине и шепчу ей на ухо: — Ты меня поняла?
Она уставилась в пустоту:
— Да.
— Хорошо. — Мои губы скользят по ее шее, но я не кусаю. Но если Эдди еще раз меня разозлит, то, клянусь, я задушу его мать у него на глазах. — До свидания, миссис Фендер.
Уходя из дома, я чувствую холодную волну воздуха из задних комнат. Чувствую вибрацию компрессора и запах охладителя. В доме близ одной из задних спален есть большой холодильник. Я почти готова развернуться и проверить. Но я внедрила свои предложения, и мое возвращение может нарушить деликатное иллюзорное состояние женщины. К тому же я знаю, где расположен склад, а найти Эдди — это сейчас главное для меня. Если понадобится, я смогу позже вернуться и обыскать часть дома.
— Расскажи мне о своем муже Раме, — говорит Рей, когда мы едем к складу. — И о дочери Лалите.
Просьба меня удивляет:
— Это было давно.
— Но ведь ты все помнишь?
— Да, — я минуту сижу молча. — Когда мы встретились, мне было почти двадцать. В нашу часть Индии, которая сейчас называется Раджастан, три–четыре раза в год наезжали купцы. Мы жили между пустыней и джунглями. Купцы продавали нам шляпы для защиты от солнца и настои трав, чтобы избавиться от насекомых. Рама был сыном одного из таких купцов. Я впервые увидела его у реки, которая протекала рядом с нашей деревней. Он учил ребенка запускать воздушного змея. В те времена у нас были змеи. Это мы их изобрели, а не китайцы. — Я качаю головой. — Когда я его увидела, я сразу все поняла.
Рей знает ответ, но все равно спрашивает, чтобы в свете того, что случилось на пляже, сделать акцент на моей человечности.
— Что поняла?
— Что люблю его. — Я улыбаюсь своим воспоминаниям. — Он был назван в честь более ранней инкарнации бога Вишну — восьмого аватара, или инкарнации бога. Бог Рама был женат на богине Сите. Предполагалось, что Кришна был девятым аватаром. Я поклонялась богу Вишну с самого рождения. Может быть, поэтому мне довелось увидеться с Кришной. Во всяком случае, ты видишь, как наши с Рамой имена были связаны. Наверное, наш союз был предопределен. Рама во многих отношениях был похож на тебя. Был спокойным, надолго задумывался. — Я оглядываюсь на него. — У него даже были твои глаза.
— Они были такими же?
— Они не выглядели так же. Но они были такими же. Понимаешь?
— Да. Расскажи мне о Лалите.
— Лалита — это тоже одно из имен богини. Оно означает «та, кто играет». Она была шалуньей, как только появилась из моей утробы. В десять месяцев она уже выбиралась из колыбели и попеременно ползла и шла до самой реки. — Я усмехаюсь. — Помню, однажды я нашла ее со змеей в одной из маленьких лодок, принадлежавших нашим людям. К счастью, змея спала. Она была ядовитая. Я помню, как я испугалась. — Я вздыхаю. — Я была тогда совсем другой, ты бы меня не узнал.