— Ничего, если я сделаю пару снимков вашего дома?
— А что в нем хорошего? — слащаво прошепелявила хозяйка.
Я подумала, что она и возрастом, и внешностью выгодно отличается от посетившей нас мрачной особы. Так что ее товарке-злюке вряд ли довелось бы удивиться в третий раз. Поснимав дом, я направила объектив на хозяйку и ее девочку:
— Можно на память?
Через фотоаппарат на меня смотрела воплощенная обманутая невинность — мама и дочка. Ужасно милые, похожие друг на друга как две капли воды — и лицом, и всем видом, — они как бы составляли единое целое. Однако мне куда больше нравились те две разгневанные дамы. У меня наверняка такая же натура. Потому что я терпеть не могу телячьего тупизма, когда люди живут просто так, в полном неведении о том, что вокруг них творится. Захотелось посмотреть на главу этой глупой семейки. Я даже всерьез собиралась спросить хозяйку, не покажет ли она мне своего супруга. Мне лишь хотелось взглянуть на него. Может, как раз после того случая я и начала приглядываться к мужикам, воображая, какие у нас могли бы получиться дети. Похоже, у меня мания на этой почве.
Вот такая жизнь была у нас с дедом — необычная, когда можно делать, что хочешь. Вольная. Незаметно я стала командовать дедом, вертеть им как угодно. На преступника он явно не тянул.
У деда было только одно желание — жить в мире бонсая в свое удовольствие. Не исключено, что ему было наплевать, что на бонсае можно наживаться, спекулировать. А прилипавшие к бонсаю деньги — всего лишь побочный продукт дедовой жизнедеятельности, совсем как средство избавления от корысти. Оглядываясь назад, могу сказать, что деда все время что-то беспокоило и он не выходил из подавленного состояния.
Да, дед был человек недалекий. Эти гены передались матери, и Юрико тоже достались. Когда я думала об этом, мне делалось весело. Потому что я не такая. К тому же рядом не было моего надоедливого папочки. Правда, в школе Q., куда ходили девчонки только из богатых семей, меня ни во что не ставили и денег все время не хватало. И все равно я была ужасно довольна жизнью.
Однако мне и в голову не могло прийти, что скоро все рухнет. В Японию вернется Юрико. Спустя четыре месяца после переезда в Швейцарию наша мать покончила с собой. До этого я получила от нее несколько писем, но отвечать не стала. Не написала ей ни строчки. Я уже говорила, что не жаловала мать вниманием. Почему? По-моему, я об этом уже ясно высказалась.
Несколько писем матери я сохранила. Могу показать. Читая их, невозможно представить, как она решилась на самоубийство. Я и подумать не могла, что в ее душе накопилось столько боли. До самого ее ухода не замечала отчаяния, толкнувшего ее к тому, чтобы распрощаться с этим миром. Но больше всего меня поразило, что у матери нашлось мужество свести счеты с жизнью.
Привет! Как дела? У нас все в порядке. Мы здоровы. Все трое.
Как у вас дела с дедом? Не ругаетесь? Дед у нас человек строгих правил, не то что я. Так что вы, наверное, ладите. Еще хочу сказать: не давай ему никаких денег, кроме тех сорока тысяч иен, что мы обещали высылать каждый месяц. Особенно на нас рассчитывать не стоит, разбирайся со своими делами сама. Я перевела тебе немного на счет, только деду не говори. Если он все-таки что-то выпросит, непременно скажи, чтобы написал расписку. Отец тоже говорит, что это надо сделать обязательно.
Как учишься? Никак не могу поверить, что ты поступила в такую замечательную школу. Хвастаюсь перед местными японцами, как только кого встречу. Юрико ничего об этом не говорит, но, я думаю, она тебе завидует. Для нее это отличный стимул, так что учись хорошо. С такой головой, как у тебя, нельзя сбавлять обороты.
Как сакура? Уже отцветает, наверное? Я очень по ней скучаю. Какая же это красота! В Берне сакура мне не встречалась, хотя, может быть, где-нибудь и растет. Надо будет поинтересоваться у кого-нибудь из ассоциации японцев, которые здесь живут. Правда, отцу не очень нравится, что я общаюсь с этой ассоциацией и Обществом японских женщин.
У нас еще холодно, без пальто на улицу не выйдешь. Ветер с Ааре пронизывает насквозь. Такой холод, что становится грустно, одиноко. Я хожу в бежевом пальто. Том, что мы купили в универмаге Одакю на распродаже. Ты помнишь. Для такой погоды, конечно, легковато, но люди хвалят, говорят, красивое. Некоторые спрашивают, где купила. Хотя народ здесь одевается хорошо, все подтянутые. Приятно посмотреть.
Берн очень красивый город, прямо как из сказки. Правда, он оказался гораздо меньше, чем я представляла. Я даже удивилась сначала. Еще меня поразило, как много здесь иностранцев, из самых разных стран. На первых порах я ходила по улицам с круглыми глазами, но в последнее время уже насытилась. Много денег уходит на тебя — что посылаем на жизнь и обучение. Почти ничего не остается, живем очень скромно. Юрико злится, говорит, ты во всем виновата, потому что осталась в Японии. Но ты не бери в голову. Я уже сказала: не сбавляй обороты.
Мы живем в новой части города. Через дом — обувная фабрика дяди Карла. На другой стороне — жилой дом с крошечными квартирами.
Рядом — пустырь. Отец гордится, что мы устроились в пределах городской черты, но мне это больше напоминает пригород. Но стоит мне только об этом заикнуться, как он начинает сердиться. Улицы в Берне прямые, все люди высокие и говорят на непонятном языке. Держатся высокомерно. Для меня это хороший урок.
Вот что со мной случилось на днях. Когда я переходила улицу — как всегда, по правилам, на зеленый свет, — меня задела машина. Бампером зацепила пальто, порвала подкладку. Сидевшая за рулем женщина выскочила из машины и вместо того, чтобы извиниться, как я думала, стала на меня кричать. Я не понимала, чего от меня хотят, а от все больше горячилась, тыча пальцем в мое пальто. Скорее всего, говорила, что это я виновата: ходят всякие нараспашку, за машины цепляются. Я извинилась, что доставила ей неудобство, и пошла домой. Вечером рассказала об этом случае отцу; он страшно разозлился. «Не лезь ты со своими признаниями, что не права, — сказал он — Оправдываются только дураки. Надо было с нее денег взять за подкладку». Мне стало ясно, почему отец не имеет привычки извиняться: они здесь все такие. Еще один урок.
Скоро три месяца, как мы сюда приехали. Наконец-то нам привезли обстановку, которую мы отправили морем. Теперь можно вздохнуть спокойно. Хотя она совсем не подходит для современной квартиры, где мы сейчас живем. У отца от этого портится настроение. Ворчит, что надо было все купить здесь, а японская мебель никуда не годится. Я отвечаю: какой смысл об этом рассуждать, денег-то на новую мебель все равно нет. От этого он еще сильней распаляется: почему заранее обо всем не посоветовались? Мне кажется, он опять становится таким, как раньше. Постоянно на взводе. Вернувшись на родину, еще больше зациклился на себе. Я его раздражаю своими ошибками. В последнее время отец предпочитает гулять только с Юрико. Без меня. Юрико, похоже, довольна. Она подружилась со старшим сыном дяди Карла (он работает у отца на фабрике), и они часто бывают вместе.