– Двигайтесь дальше на восток. До нашего места назначения… – я показал ей три пальца, –…часа.
В бардачке лежала карта Северной и Южной Каролины. Я нашел шестьдесят четвертое шоссе и ткнул пальцем севернее Плимута, где Роанок впадает в залив Албемарл.
– Если мы доедем до этого места, а я все еще буду спать – разбудите меня.
Рейчел уверенно вырулила на шоссе и дала газ.
– Что, хуже и хуже? – спросила она.
Губы мне не подчинялись, ладони покалывало, лицо горело.
Рейчел положила руку мне на лоб.
– У вас, часом, не жар? Или вы всегда такой красный, когда начинается приступ?
Я хотел отшутиться, мол, мне себя в этой ситуации со стороны не видно, но возникло такое же ощущение, как в городском бассейне Окриджа, когда мы с ребятами дурачились, пробуя разговаривать под водой: мы вопили что было мочи, пуская пузыри, однако слов друг друга разобрать не могли. Казалось, ладонь Рейчел тает и сливается с моим лбом. И это почему-то было приятно. Я хотел проверить в зеркальце на солнцезащитном козырьке, действительно ли рука Рейчел втаяла в мою голову, но и шевельнуться не мог. Издалека меня окликала какая-то женщина. Прежде чем я успел ответить, большая синяя волна накрыла меня – и утащила вниз, в непроглядную темноту.
* * *
Я сижу на улице в группе мужчин, которые спят, привалившись спинами к стене. Передо мной тлеющие угольки обвалованного костра. Небо светло от мириад звезд. Рядом сидит мужчина в хитоне. Его зовут Петр.
– Зачем тебе это? – тихо говорит он. – Там тебя ждут одни беды и унижения. Даже если люди будут слушать тебя, жрецы и старейшины отвергнут. Да и римляне не станут смотреть безучастно. Я боюсь, что тебя убьют!
Хоть он и не называет место, куда я собрался, я знаю, что речь об Иерусалиме.
– Ступай прочь, – говорю я ему. – Тебе дорого то же, что и собаке: усладить и накормить плоть.
Он в полном смятении хватает мою руку.
– Так просто меня не прогонишь! Мне был сон. Если пойдешь туда – тебя казнят.
– Спасший жизнь свою, потеряет ее, – отвечаю я.
Петр в замешательстве горестно качает головой.
Место действия внезапно изменяется. Я на высокой горе и смотрю на равнину. Рядом со мной сидят трое мужчин.
– Когда войдете в город, – спрашиваю я, – что станете говорить про меня?
– Что ты – помазанник Божий.
– Не говорите так про меня. Говорите из глубины сердец ваших о том, что видели. И не больше того.
– Да, Учитель, – отвечает мужчина по имени Иоанн. У него карие глаза, огромные, как у девушки. Покосившись на Петра, он осторожно спрашивает: – Слышал, ты намерен отправиться в Иерусалим?
– Да.
Иоанн неодобрительно трясет головой.
– Тамошние жрецы не будут знать, как с тобой поступить. Испугаются – и осудят тебя на смерть.
– Чаша сия дана мне. И я должен испить ее до дна.
Мужчины молчат. Глядя вниз, на равнину, я чувствую, как на меня накатывает страх. Познать чудо жизни и радость тела – и затем отказаться от всего этого…
* * *
Я вернулся к реальности, зашарил руками в поисках руля и вцепился в приборную панель. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой задние огни тракторного прицепа. Рейчел похлопала меня по колену.
– Все в порядке, Дэвид! Я здесь, за рулем.
Руки у меня дрожали – я все еще пребывал во власти страха, объявшего меня в конце сна.
– Как долго вы ехали… без меня?
– Час и двадцать минут. Только что миновали Плимут.
– Я же велел разбудить меня в Плимуте!
– Вы спали так крепко, не хотелось беспокоить.
– Заметили что-нибудь подозрительное?
– Полчаса назад мы проехали мимо патруля на шоссе, потом мимо плимутских полицейских – ноль внимания. Думаю, все в порядке!
Но сама она выглядела далеко не в порядке. Когда мы наконец доберемся до безопасного места, она скорее всего сломается. Впрочем, и я держался на одном адреналине. Борьба за выживание блокировала эмоциональную реакцию на то, что я недавно застрелил человека – пусть и убийцу, подосланного Гели Бауэр.
Виденные во сне картины стояли у меня перед глазами во всей полноте красок и деталей, однако страх внизу живота понемногу рассасывался. После месяцев неопределенных и таинственных снов мои видения наконец локализовались в пространстве и времени. Итак, Иерусалим. Этому, впрочем, нет никакого логического объяснения. Я никогда не был в Израиле и знал про него постыдно мало, только десятилетиями видел телерепортажи о тамошних кровавых конфликтах. Но логика и прежде буксовала, когда надо было толковать мои сны!
– Дэвид, – сказала Рейчел, – а нельзя ли нам на время затаиться в…
Я зажал ей рот рукой.
– Я же вас предупреждал! – с упреком сказал я. – Извините за грубость…
Она помотала головой – дескать, поняла, уберите руку.
– Если АНБ так сильно и вездесуще, – прошептала она, – разве не глупо было делать видеозапись в собственной гостиной? Они же вас слышали!
Я повернулся и достал с заднего сиденья коробку Филдинга, в которой, кроме "волшебной палки", были и другие его электронные самоделки. Поставив коробку себе на колени, я достал из нее металлический стержень примерно десяти дюймов в длину.
– При помощи этой штуки Филдинг выявил в моем доме все микрофоны.
– С какой стати у него подобного рода оборудование? Вам не кажется это немного подозрительным?
– Со стороны – да. На самом деле он был просто большой оригинал.
Но внезапно я подумал: а так ли уж хорошо я знал эксцентричного англичанина? Я стал перебирать предметы в коробке, отыскивая доказательства профессиональной шпионской деятельности Филдинга. Большинство приборчиков напоминало поделки подростка, который посещает кружок "Умелые руки". К примеру, нелепые очки с короткими трубочками вместо стекол и рычажком на оправе. Я напялил их на нос, повернулся в сторону Рейчел и щелкнул выключателем. Поле зрения заполнил густой янтарный туман, ничего больше не произошло.
– А это что за игрушка? – ворчливо спросила Рейчел.
– Сам не знаю.
Я развернулся и уставился через очки на дорогу.
Мое сердце окаменело от ужаса. Тонкий, почти вертикальный зеленый лучик когерентного света – лазер! – упирался в ветровое стекло «ауди». В нашей лаборатории, где работали над Супер-МРТ, я много раз видел этот лучик. Там, да еще в фильмах, где было оружие с лазерной системой наведения. Кто-то высоко над нами держит нас на мушке! Я хотел предупредить Рейчел, но подавился собственным криком – страх пережал горло. Ни слова не произнеся, я резко выдвинул левую ногу и с места пассажира нажал на педаль тормоза. «Ауди» тут же повело в сторону.