"Пошлю Рави Нара"… куда? Да хоть к черту на рога, подумалось Рави, только бы подальше от Гели Бауэр.
– Да, как только будут новости по проекту, я сразу же дам вам знать… Всего доброго, Ивэн.
Гели отняла трубку от уха Година.
Старик уставился на Рави.
– Летишь в Иерусалим, – сказал он едва внятно.
С Ивэном он заставлял себя, чудовищным напряжением воли, говорить нормальным голосом.
Рави удивленно заморгал.
– Зачем мне в Израиль?
– Теннант лежит в коме в больнице «Хадасса». Профессор Вайс там же, рядом с ним. Она только что звонила в Белый дом, просила помочь. Я заверил Ивэна Маккаскелла, что ты единственный врач в мире, способный вернуть Теннанта к жизни.
– С какой стати вам помогать Теннанту? – удивленно спросил Рави. – Пусть себе подыхает. Да и Маккаскеллу какое дело? В новостях говорят, что Теннант планирует покушение на президента!
Годин мучительно сглотнул.
– Президенты научены теленовостям не верить. И ты забыл, что именно Мэттьюс навязал мне Теннанта. Теннант – человек президента. Президент желает выслушать его версию всей этой истории.
– Понятно, – сказал Рави, хотя мало что понимал. – И что прикажете делать в Иерусалиме?
– Убей Теннанта.
Рави устало закрыл глаза. Убей этого, убей того… Каким образом он, мирный ученый, впутался во всю эту мерзость и стал киллером на побегушках?
– Теннант в альфа-коме, – продолжал Годин. – Иначе говоря, живой труп. Его нужно только чуточку подтолкнуть к могиле, чтобы он ненароком не заблудился.
– Питер, я не профессиональный убийца. Я не могу явиться в израильскую больницу и…
– Почему нет? Ты же собирался убить меня, чем Теннант лучше?
– Я никогда не имел намерения навредить вам…
Правую сторону годинского лица свело судорогой.
– Боль вернулась? – участливо спросил Рави.
– Заткнись, пес поганый! Вот твой шанс искупить вину. И спасти свою шкуру.
Рави покосился на безмолвную Гели. Что угодно, только не чуланчик с ней наедине!
– Хорошо, сделаю, как вы хотите. Но что, если я не смогу – при всем своем желании? Что, если в «Хадасса» у меня по каким-то причинам не будет физической возможности…
– Не робей, тебя подстрахуют.
– Ясно. Когда лететь?
– Через десять минут чтоб были в воздухе. Мой «Гольфстрим» заправлен и готов. Только сначала забеги в административный корпус. Там тебя ждет телефон.
Телефонный звонок? От кого?
– Хорошо, Питер.
Рави пошел к двери, но остаток врачебной совести заставил его остановиться.
– А как же вы без меня?
– Доктор Кейз не даст мне сдохнуть раньше, чем будет достигнут порог тринитизации.
Годин сделал прощальное движение рукой.
– Не переживай. Возможно, Теннант умрет еще до твоего прилета.
* * *
Иерусалим
Рейчел сидела у телефона и молилась, чтоб ответный звонок из Вашингтона раздался побыстрее.
Если в отделении неврологии появится свободное место, то Дэвида перевезут туда, теперь это уже не страшно. Они все равно засветились. Но будет ли толк?
Рейчел хотела сбегать в палату посмотреть на экран элекгроэнцефалографа, но тут телефон наконец зазвонил.
– Да, слушаю.
Однозначно американский голос произнес:
– Вы профессор Рейчел Вайс?
– Да.
– Это Ивэн Маккаскелл, руководитель администрации президента.
Рейчел от волнения прикрыла глаза.
– Я узнала ваш голос.
– Профессор Вайс, я звоню с целью заверить вас в том, что президент в высшей степени озабочен критическим состоянием здоровья профессора Теннанта. Мы не имеем полной ясности относительно истинных причин, которые привели к событиям последних дней, однако полны решимости доискаться до правды. Президент наконец вернулся в Соединенные Штаты, и я гарантирую вам, что профессор Теннант будет выслушан со всем возможным беспристрастием.
Психическое напряжение, которое копилось в ней с того момента, как Дэвид застрелил вооруженного типа в своем доме и они начали безумный бег по стране, который закончился за тысячи миль от родины, – это напряжение вдруг прорвалось. Рейчел больше не могла сдерживаться и разрыдалась.
– Успокойтесь, профессор Вайс, – сказал Маккаскелл. – Надеюсь, худшее для вас позади.
– Не знаю, не знаю. Но за звонок спасибо. Огромное спасибо. Там происходит нечто ужасное, профессор Теннант пытался предупредить президента.
– Ну, будет плакать, возьмите себя в руки. Я знаю, что профессору Теннанту очень плохо, и уже сделал нужный звонок. Мне обещали, что профессор Нара без промедления вылетит в Иерусалим на частном самолете. Кроме того, мне было сказано, что он светило первой величины и лучше кого бы то ни было справится с проблемой профессора Теннанта.
Рейчел вся напряглась при упоминании Рави Нара. В трубке что-то затрещало, словно связь временно отключилась. Затем раздался голос Маккаскелла:
– Профессор Нара, можете говорить.
В трубке раздался второй, более высокий мужской голос.
– Алло, профессор Вайс? Это Рави Нара. Вы меня слышите?
– Да.
– Насколько я понимаю, профессор Теннант в альфа-коме. Это верно?
– Не совсем. Несколько раз прибор в течение нескольких минут показывал тета- и бета-волны. Теперь лишь альфа-волны, без всплесков. Боюсь прекращения дыхания.
– Не бойтесь. Дело в том, что я сам оказался в альфа-коме после суперсканирования. Вы ведь знаете про Супер-МРТ?
– Да.
– Я пробыл тогда в коме тридцать два часа и пробудился самостоятельно. И никаких отрицательных последствий! Поэтому я ожидаю, что Дэвид весьма скоро очнется. Это может произойти в любую минуту.
Уверенность в голосе Рави Нара окрыляла. Как-никак лауреат Нобелевской премии! Известен всему медицинскому миру! Было трудно спорить с ним – особенно если его слова вселяли надежду.
– Профессор Нара, не знаю, что и сказать.
– Я лечу к вам, – продолжал Нара. – Мне сообщили, что по приказу президента Дэвида переведут в более безопасное место, где его жизни ничто и никто не будет угрожать. Буду в Иерусалиме через четырнадцать часов.
– Счастливого пути!
– Дэвид скорее всего к тому времени уже очнется. Если нет – не паникуйте, все образуется. Потихоньку-полегоньку, шаг за шагом, мы его вытащим, обещаю. Договорились?
У Рейчел было радостное ощущение, что черная полоса в ее жизни вот-вот закончится.