Дом Лэнгли находился достаточно далеко от нашего. Первый дом на нашей улочке, ближе всего к шоссе. Наш стоял в пятидесяти или шестидесяти ярдах от него. С шоссе его не было видно. Дома на окраине Промис-Фоллс — небольшого городка, затерявшегося на просторах штата Нью-Йорк, — обычно строились на значительном расстоянии друг от друга. Мы могли видеть дом Лэнгли через деревья, но никогда не слышали шума, если они устраивали вечеринки, а им не мешал грохот моей газонокосилки, когда я налаживал ее. По крайней мере соседи никогда не высказывали возмущений на этот счет.
В субботу я проснулся в полседьмого утра. Эллен в этот день не нужно было идти на работу в колледж, но она заерзала под одеялом, когда я сел на кровати.
— Спи, у тебя сегодня выходной.
Поднялся, прошелся по комнате, но задержался у кровати, заметив, что книга, которую жена читала перед сном, валялась на полу. Одна из тех книг, которые стопкой лежали на столике у ее кровати. Если ты занимаешься организацией литературного фестиваля, то приходится много читать;
— Все в порядке, — ответила она, уткнувшись лицом в подушку и поплотнее кутаясь в одеяло. — Я сварю кофе. Все равно ты разбудил бы меня, одеваясь.
— Ладно, раз уж ты проснулась, приготовь заодно и яичницу.
Эллен что-то пробормотала в подушку, я не расслышал, что именно, но тон ее голоса нельзя было назвать особенно дружелюбным.
— Если я правильно понял, тебя это не затруднит, верно? Тогда пожарь еще и бекон, — продолжал я.
Она повернула ко мне голову:
— Скажи, у нас есть профсоюз рабов? Хочу вступить.
Я подошел к окну и поднял жалюзи. Первые солнечные лучи проникли в темную комнату.
— Ой, убери свет, — поморщилась жена. — Джим, опусти жалюзи.
— Похоже, сегодня опять будет жара. — Я даже не притронулся к жалюзи. — Хорошо бы дождь пошел — тогда у меня будет причина не ходить сегодня на работу.
— Эти люди умрут, если их траву не подстригут одну неделю?
— Они еженедельно платят мне за работу, солнышко. Так что лучше поработать в субботу, чем возвращать деньги.
Эллен нечего было ответить. Нельзя сказать, что мы жили впроголодь, но и разбрасываться деньгами нам не хотелось. К тому же уход за прилегающими к домам территориями считался сезонной работой для этой части страны. Заработать можно было только в период с весны по осень, если только не расширить спектр услуг и не приделать к моему пикапу снегозаборник, чтобы расчищать дорожки зимой. В тот момент я как раз разыскивал бывший в употреблении снегозаборник. Здешние зимы бывали суровыми. Пару лет назад даже в Осунго наметало такие сугробы, что они полностью закрывали окна первых этажей.
Я занимался уборкой лужаек последние два года и теперь искал возможность заработать больше денег. Это была не та работа, о которой я мечтал, и совсем не то, чем хотел заниматься, когда только вступал во взрослую жизнь. Но все же это намного лучше того, что я делал раньше.
Эллен глубоко и протяжно вздохнула и откинула одеяло. Она инстинктивно потянулась за пачкой сигарет, которая обычно лежала на прикроватном столике, но потом вспомнила, что давно бросила курить и там ничего нет.
— Завтрак не заставит себя долго ждать, ваше величество. — Жена наклонилась, чтобы подобрать лежавшую на полу книгу. Повертев ее в руках, она заметила: — Даже не верится, что это было бестселлером. Кому интересна книга о какой-нибудь деревенщине? Вот почему действие большинства книг происходит в городах. Там есть яркие люди. Настоящие характеры.
Я пошел к ванной, морщась и потирая поясницу.
— У тебя что-то болит? — забеспокоилась Эллен.
— Да нет. Все нормально. Немного потянул спину вчера. Косил и как-то неудачно повернулся.
— Ты уже не молод, чтобы играть в такие игры, Джим. — Жена встала, надевая тапочки и накидывая халат.
— Спасибо, что напомнила.
— А мне и не нужно напоминать тебе. За меня это сделает твоя спина.
Она вышла из спальни, а я пошел в ванную бриться.
Из зеркала на меня смотрело обожженное солнцем лицо. Я постоянно напоминал себе, что нужно пользоваться солнцезащитным кремом и носить шляпу с козырьком, но за день до того, как установилась жара, я забросил бейсболку в машину и благополучно забыл ее там, а солнцезащитный крем, вероятно, стерся, после того как я вспотел. Мне удалось неплохо сохраниться для своих сорока двух лет. Несмотря на то что работа выматывала меня физически, я был теперь в куда лучшей форме, чем два года назад, когда большую часть времени проводил, сидя в огромном «гранд-маркизе» с хорошим кондиционером, катаясь по Промис-Фоллс, открывая двери перед всякими засранцами и старательно выполняя роль заслуженного мальчика на побегушках, лишенного всякого самоуважения. С тех пор я потерял в весе тридцать фунтов и вернул своему телу былую силу, утраченную лет десять назад. А главное, никогда еще за свою жизнь я не спал так крепко — во многом благодаря тому, что каждый день возвращался домой, не чувствуя под собой ног от усталости. Однако подъем рано утром по-прежнему оставался для меня настоящим испытанием. И сегодняшний день не стал исключением.
К тому времени, когда я спустился на кухню, дом уже наполнился запахом жареного бекона. Эллен разливала кофе в чашки. Субботний выпуск «Промис-Фоллс стандартс» лежал на кухонном столе, газета была уже развернута, и я мог прочитать передовицу.
— Опять пишут про твоего старинного друга, — поморщилась Эллен, разбивая в миску яйца.
Заголовок гласил: «Пьяная выходка мэра в доме для матерей-одиночек». Внизу красовался еще один заголовок: «Мэр поклялся, что в следующий раз будет „дарить печенья, а не выбрасывать их“».
— Боже, все этому придурку неймется.
Я взял газету и прочитал передовицу. Мэр Промис-Фоллс — Рэндалл Финли — явился в принадлежавший государству дом, где одиноким незамужним матерям и их новорожденным предоставлялась поддержка и выделялось жилье. Этот дом считался достижением предыдущего мэра, которое Финли называл бессмысленной растратой денег налогоплательщиков. Хотя, если честно, мэр почти все считал бессмысленной тратой денег налогоплательщиков, за исключением средств, выделяемых на его машину с водителем. Но без шофера ему трудно было бы обойтись, учитывая его любовь к алкоголю и судимость за вождение в нетрезвом виде, которую он получил несколько лет назад.
В статье рассказывалось, что после заседания городского совета Финли поехал в город, заглянул в пару баров, а по дороге домой велел водителю — я предположил, что скорее всего это был Лэнс Гэррик, но в статье его имя не упоминалось, — остановиться у дома для матерей-одиночек. Финли вышел из машины и стал барабанить в дверь, пока старшая по дому, Джиллиан Меткалф, не открыла ее. Она не хотела впускать мэра, но тот ворвался внутрь и продолжил орать:
— Если бы ваши девки хоть немного держали себя в руках, то не оказались бы в таком дерьме!