Второй человек, точно в таком же защитном костюме, лицо которого скрывало темное стекло маски, держал за плечи голого мужчину — Реджи д'Эта.
Его положили в пустую ванну.
Крупный мужчина с младенческой физиономией, редевшими волосами и дряблым телом дергался в ванне, как вытащенная из воды рыба. Лицо превратилось в маску страха, но сказать он ничего не мог — рот был заклеен липкой лентой. Руки привязаны вдоль тела. Он мог только извиваться, отталкиваясь ягодицами, бешено вертясь и вращая выпученными глазами. Маленький тоненький пенис болтался между безволосой мошонкой и неопрятным кустиком лобковых волос.
Мужчины вышли и вернулись с большим черным пластиковым химическим бачком емкостью галлонов в десять, по прикидке Грейса. Никаких этикеток и надписей на нем не было.
Реджи д'Эт забился так сильно, что на миг показалось, будто он действительно выпрыгнет из ванной.
Мужчины поставили бак. Один придержал д'Эта, другой вытащил моток проволоки, дважды обернул вокруг его шеи, прикрепил конец к вешалке для полотенец, висевшей высоко на стене, и крепко затянул.
Глаза д'Эта выпучились еще сильнее. Через несколько секунд движения его стали другими — он уже не трепыхался, а судорожно подергивался.
Мужчины слегка его приподняли, так что он теперь скорей полусидел, чем лежал плашмя. Петлю на шее перевязали так, чтобы она его просто удерживала в очень неудобном положении, врезаясь в шею, но уже не удушая.
Невидимая рука бросила на грудь д'Эта ворочавшегося жука-скарабея, который почти комично перевернулся на спину, приземлился на гениталиях, начал выправляться, но было уже поздно.
Мужчины, не тратя зря времени, подняли химический бачок, осторожно отошли от камеры, чтобы не закрывать обзор, и вылили на гениталии д'Эта добрый галлон жидкости, которая, как уже было известно Грейсу, представляла собой серную кислоту.
Пошел дым.
Грейс никогда в жизни не видел, чтобы человеческое тело так сотрясалось и корчилось. Голова дергалась в разные стороны, словно д'Эт старался перерезать проволокой сонную артерию; глаза совсем вылезли на лоб. Грейс с максимальной осторожностью огляделся, проверяя реакцию коллег. Пондс зажимал рот руками. Все остальные окаменели, потеряв дар речи.
Он снова повернулся к экрану. Мужчины продолжали лить жидкость, полностью опустошив бачок. Через несколько секунд тело д'Эта перестало шевелиться. Ванная комната медленно наполнялась химической дымкой.
Пленка потемнела. Потом появилась надпись:
«Дорогие, любимые клиенты! Надеемся, вам понравился наш небольшой подарок. Не забудьте включиться во вторник в 21.15 в следующий грандиозный аттракцион с участием супружеской пары — мужа и жены. Наше первое двойное убийство!»
Грейс включил свет.
По пергаментному цвету лица Альфонсо Дзаффероне Грейс догадался, что в ближайшее время ему не придется сбивать спесь с молоденького констебля. Он не мог припомнить, чтобы за всю свою карьеру бывал в таком тихом зале, полном народу.
Дэннис Пондс вперил в пространство рассеянный взгляд выпученных глаз, словно ему сейчас сообщили, что следующим бросят в ванну его.
Молчание в конце концов прервал Норман Поттинг. Кашлянул, прочистил горло.
— Мы считаем, что снято реальное убийство, Рой?
— Не для семейного альбома, будь я проклят, — бросил Гленн Брэнсон.
Не послышалось ни шепота, ни смеха. Ничего. Одна наборщица смотрела в стол, словно боялась поднять глаза — вдруг еще чего-нибудь покажут.
— Дэннис, — сказал Грейс, — я хочу загрузить в твой ноутбук копию, чтобы ты передал ее редактору «Аргуса». Всего ему не показывай, просто пусть знает, с чем мы тут дело имеем. Пусть поместит фотографии мистера и миссис Брайс на первой странице нынешнего дневного выпуска своей газеты. У нас есть полтора дня на поиски этих людей. Все поняли? Их собираются убить перед видеокамерой.
Брэнсон глубоко вдохнул, шумно выдохнул.
— Слушайте, кто смотрит это дерьмо?
— Множество самых обыкновенных людей со свихнутыми мозгами, — объяснил Грейс. — Это может быть любой из нас, сидящих в этом зале, наш сосед, врач, слесарь, викарий, ипотечный брокер. Те же самые люди, что притормаживают и выворачивают шею, разглядывая место автомобильной аварии. Наблюдатели. В каждом из нас чуть-чуть этого есть.
— Только не во мне, — заявил Брэнсон. — Не могу смотреть такой дикий бред.
— Вы утверждаете, что мы все потенциальные убийцы? — спросил Ник Николл.
Грейс вспомнил, как психолог-профилировщик, читавший в Штатах на конференции по убийствам лекцию о кино, сказал ему позже вечером в баре: «Мы все способны на убийство, но лишь малый процент способен жить, совершив убийство. Однако многие из нас любопытны, нам нравится переживать убийство через посредника. Жестокие фильмы позволяют это делать — испробовать, что значит убить человека. Подумайте об этом, — посоветовал он. — Нормальный человек просто не имеет возможности кого-нибудь убить».
— Я бы с радостью убил свою тещу, — вставил Поттинг.
— Спасибо, Норман, — перебил его Грейс, не давая развить эту мысль, и обратился к Гленну Брэнсону: — Том Брайс уехал из дома среди ночи в «рено-эспейс». На дороге большого движения не было. Мы не знаем, куда он направился. Не знаем, сколько было в машине горючего. Я хочу, чтобы вы отложили поиски головы Джейни Стреттон и отправили каждого офицера, все дополнительные силы для просмотра всех камер наблюдения — полицейских, городских, на заправочных станциях, на стоянках — в радиусе тридцати миль от города. Прямо сейчас. — Потом он повернулся к сержанту Баркеру: — Дон, пусть кто-нибудь просмотрит все личные бумаги Реджи д'Эта — банковские счета, кредитные карты…
— Этим уже занимаются.
— Хорошо.
Грейс взглянул на часы. В 9.30 он должен быть у Элисон Воспер и каким-то образом успеть на встречу, назначенную на десять на другом конце города.
— Встретимся с вами здесь в 18.30. Все знают, кто что должен делать? Еще есть вопросы?
Зазвонил телефон. Ответил секретарь и через несколько секунд протянул трубку Гленну Брэнсону. Все смотрели на него, словно чувствуя, что пришли важные новости.
Брэнсон попросил звонившего минутку обождать, прикрыл рукой микрофон и сообщил:
— «Рено-эстейт» Брайсов найден на деревенской дороге рядом с шоссе А-23 возле Болни.
— Пустой? — спросил Грейс, зная ответ.
— Сгоревший.
Элисон Воспер, как всегда, была в начальственном наряде, когда он вошел к ней в кабинет ровно в 9.30. В животе у него, как всегда, запорхали бабочки. Она пугает его, он с этим ничего не может поделать. На него действуют язвительные манеры проклятой бабы, власть, которую она над ним проявляет. Не помогает и то, что он знает — она собирается достать его с помощью своего нового секретного оружия, суперинтендента Кэссиана Пью.