К своему невероятному облегчению, он услышал гудок, подтверждающий, что сообщение отправлено.

Но тут его внезапно охватила паника. Даже если сообщение дойдет, какой от него прок и для девушки, и для полиции? Тьфу, черт! Да разве его сумеют найти по эсэмэске? Майкла швырнуло в бездну самого беспросветного отчаяния, куда темнее окружавшего его мрака.

Но он не сдавался. Выход должен быть непременно. Думай! Думай же!

Пальцы пробежали по клавиатуре, отсчитывая кнопки. 1-2-3-4-5-6-7-8-9. Он набрал номер экстренной службы: 999. Потом нажал на клавишу посыла вызова. Секунду спустя Майкл услышал слабый гудок, и женский, тоже едва различимый голос отозвался:

– Экстренный номер. С какой службой вас связать?

Он отчаянно попытался заговорить, но мог издать лишь глухой стон.

– Абонент! Алло! Вы меня слышите? – кричала женщина. – Алло, алло, абонент, вы можете назваться? Алло! Вы в беде? Вы меня слышите, абонент?

Молчание.

Потом снова:

– Алло, алло, абонент! Вы меня слышите?

Он нажал отбой и опять набрал тот же номер. На сей раз другой женский голос произносил те же стандартные фразы. И вновь – отбой. Если Майкл будет все время набирать один и тот же номер, в конце концов они догадаются. Ведь должны же, правда?

73

Сидя в салуне паба, Грейс заказал Клио Мори вторую рюмку клюквенной водки «Полстар», а себе – диетическую колу. Сам он решил ограничиться двойной порцией виски «Гленфиддиш», поскольку ему еще предстояло вести вечернюю планерку, и хотелось сделать это на трезвую голову.

Клио и Грейс устроились за угловым столиком на мягком диване. Кроме них, в пабе было менее десятка посетителей. Всеми покинутый «однорукий бандит» в дальнем конце зала зазывно подмигивал лампочками, однако вид у него был столь же подобострастно-жалкий, как у старой шлюхи в продуваемом ветрами переулке.

Клио, с ниспадающими до плеч свежевымытыми блестящими волосами, выглядела сногсшибательно. На ней был безупречный светлый замшевый пиджак поверх бежевой безрукавки, модные белые джинсы капри, на треть обнажающие стройные лодыжки, и простые белые туфли на низком каблуке.

От Марка Уоррена Грейс ненадолго заскочил на работу – распечатать схему, нарисованную Дэви, и разослать ее по факсу всем своим сотрудникам – откуда стрелой полетел в паб и все равно опоздал на час двадцать. Разумеется, времени на то, чтобы переодеться или хотя бы привести себя в относительный порядок, не хватило. Поэтому на нем был простой темно-синий костюм, надетый утром на тот случай, если придется ехать в суд, и белая рубашка с неброским темно-синим галстуком. По сравнению с Клио Грейс – с распущенным узлом галстука и расстегнутой верхней пуговицей рубашки – чувствовал себя расхританным ничтожеством.

– Никогда раньше не видел тебя в гражданском, – заметил он.

– Может, тебе было бы приятнее, приди я в зеленом комбинезоне и бахилах?

– Полагаю, в этом было бы определенное je ne sais quoi. [12]

Клио лучезарно улыбнулась и подняла рюмку:

– Будем здоровы!

Фигура у нее была великолепная. Грейсу нравились ее голубые глаза, маленький аккуратный носик, губы, похожие на бутон розы, ямочка на подбородке, стройное тело… И пахло от нее тоже сногсшибательно – как будто она искупалась в каких-то редкостных и дорогих духах. Ничего общего с «ароматом» дезинфектанта «триджин», обычно исходившим от этой очаровательной женщины. Сегодня Клио лучилась женственностью, в глазах ее плясали смешинки, и все мужчины в зале не сводили с нее восхищенных взглядов. Интересно, подумал Грейс, как бы они отнеслись к Клио, узнав, где она работает?

Он подлил на лед с ломтиком лимона еще колы и тоже поднял стакан.

– Рад тебя видеть.

– И я тоже. Как провел день?

– Не надо о грустном!

Клио подалась вперед – Грейс мог читать все ее жесты, как книгу. Если она придвинется еще ближе, то уткнется прямо ему в грудь. Ему стало тепло и уютно, и на мгновение все заботы улетели в другую вселенную.

– Надо-надо, – засмеялась Клио. – Я требую подробного, поминутного отчета!

– А может, сойдет сокращенный вариант? Я встал, принял душ, вышел, встретился с Клио за выпивкой. Достаточно?

Она рассмеялась:

– Для начала годится. А теперь выкладывай, что ты пропустил.

Помня, что время поджимает, Рой быстро рассказал ей о последних событиях. Четверть десятого – через час ему нужно возвращаться на работу. Ему вообще не следовало назначать девушке свидание, либо из-за множества дел отменить его, но, черт побери, неужели он не имеет права хотя бы на одну-единственную поблажку?

– Тяжело, наверное, иметь дело с теми, кто совсем недавно потерял кого-то из близких, – задумчиво проговорила Клио. – За семь лет мне бы пора привыкнуть, но каждый такой разговор по-прежнему ужасает.

– Возможно, я покажусь тебе черствым и бессердечным, но – увы, таких свидетелей важно захватить врасплох в первые же часы. Тогда их можно растормошить, заставить разговориться. После потери близкого человека первая реакция – шок. Пока свидетель в таком состоянии, он волей-неволей будет вести себя искренне. А вот часов через двенадцать родственники и друзья собираются вместе и замыкаются в себе, как устрицы. Если хочешь узнать что-то ценное, необходимо действовать сразу.

– Ты любишь свою работу? – спросила Клио.

– Да. – Рой отхлебнул еще колы. – Кроме тех случаев, когда имеешь дело с тупыми чинушами из собственной конторы.

Клио помешала в бокале соломинкой, словно искала там что-то, и на мгновение напряженность ее взгляда напомнила Грейсу о том, как она работает, беря ткань на биопсию. Интересно, каково заниматься с ней любовью? Не навеет ли обнаженное тело девушки мысль о ее «пациентах»? Не почувствует ли он отвращение, представив, что под этой шелковистой кожей – точно такие же отвратительные, скользкие, покрытые слоем жира внутренности, что и у всех остальных, – как и вообще у всех млекопитающих, включая людей?

– Рой, я давно хотела тебя спросить… особенно после той развесистой клюквы в «Аргусе». С чего это вдруг такой интерес к сверхъестественному?

На сей раз ковыряться соломинкой в бокале начал уже Грейс: проткнул соломинкой ломтик лимона, пошевелил ею, выдавливая в колу кислый сок…

– Когда я был маленьким, мой дядя – папин брат – жил на острове Уайт, в Бембридже, – наконец заговорил он. – Я гостил у него каждое лето… правда, всего неделю. Мне там нравилось. У них было двое сыновей: один чуть старше меня, другой – чуть младше. Лет с шести мы вроде как росли вместе. Ты когда-нибудь бывала в Каузе?

– Да, папочка много раз брал меня с собой на Каузскую регату.