– Ах, стало быть, папочка? – подколол ее Грейс.

Смущенно вспыхнув, Клио рассмеялась и легонько ткнула его в плечо.

– Не дразнись! Давай дальше.

– У дяди был домик, точь-в-точь такой же, как и все остальные на их стороне улицы. А напротив стоял большой четырехэтажный особняк, где жили две очень милые старушки. Они все время сидели у окна эркера и всякий раз, как мы их видели, махали нам рукой. Когда мне было четырнадцать, дядя с тетей продали дом и эмигрировали в Новую Зеландию, и лет восемь я в тех местах не бывал. Потом, весной или летом того года, когда мы с Сэнди поженились, я повез ее в небольшое путешествие – своего рода экскурс в прошлое. И подумал, а не свозить ли ее в Кауз и показать те места, где я был так счастлив в детстве.

Рой на мгновение умолк, закуривая сигарету (Клио удивленно вскинула брови), а затем продолжал:

– Когда мы добрались до дядиного дома, особняк напротив как раз сносили – там собирались построить многоэтажку. Я спросил рабочих, что случилось с двумя старушками, и они дали мне адрес застройщика – тот всю жизнь провел в Каузе и знал всех тамошних жителей. Застройщик сказал, что дом более сорока лет пустовал. – Грейс глубоко затянулся. – Да, жили там две старушки сестры, обе потеряли мужей в Первую мировую войну. Они стали неразлучны, но потом у одной обнаружили рак, и вторая не захотела жить в одиночестве. Обе отравились газом в той самой комнате на верхнем этаже. Случилось это в сорок седьмом году.

Клио долго молчала.

– Ты никогда не видел старушек на улице, вне дома? – подумав, спросила она.

– Нет… тогда я был ребенком. Мне и в голову не приходило задаваться вопросом, почему они всегда сидят дома. Я думал, что многие старики вообще не выходят на улицу.

– А твои дядя и тетя?

– Потом я говорил с ними – звонил в Новую Зеландию. Они сказали, что часто махали пустому окошку, чтобы угодить нам, – думали, что эти самые две бабушки – наши воображаемые друзья.

– А для тебя они были настоящими?

– Я порылся в газетных архивах. Там нашлись фотографии обеих. Ошибки быть не может. Совершенно никаких сомнений – те самые две старушки, что каждый божий день махали мне рукой целых десять лет.

– Поразительно! Вполне достоверная история! – воскликнула Клио. – И как ты все это объясняешь?

Тут Грейс заметил, что ее рюмка пуста.

– Еще?

– Почему бы и нет? – согласилась она. – Но сейчас моя очередь платить.

– Я заставил тебя прождать час двадцать, значит, я и плачу. Не спорь!

– Тогда на следующем свидании плачу я – договорились?

Они с улыбкой переглянулись.

– Заметано.

Клио нетерпеливо постучала по столешнице наманикюренным пальчиком:

– Ну так как ты все это объясняешь?

Грейс заказал третью рюмку клюквенной водки.

– У меня есть несколько версий насчет привидений. – И, немного помолчав, Рой добавил: – Вообще-то они бывают разными…

Тут зазвонил его мобильник.

Извинившись перед Клио, он ответил суше, чем обычно:

– Да! Грейс слушает.

Это оказалась детектив-констебль Бутвуд.

– Извините за беспокойство, сэр. У нас новости. Вы едете?

Грейс посмотрел на Клио Мори – расставаться с ней ужасно не хотелось. Наконец он недовольно буркнул:

– Да, буду через пятнадцать минут.

74

В деловой обстановке время летело незаметно. К десяти с небольшим, когда Грейс вернулся в управление, почти вся его команда была в сборе. В отсеке, отведенном под операцию «Сальса», Ник ковырял вилкой в пластиковом стакане с китайской лапшой, продаваемой навынос, Белла жевала яблоко, а Эмма Джейн как будто приклеилась к монитору, одновременно потягивая из пакетика через соломинку рябиновый сок. Вначале никто из подчиненных не заметил шефа.

– Привет! – поздоровался он. – В чем дело?

Все, как один, тут же уставились на него.

– Гленн отлучился домой – что-то там с няней, – набитым ртом доложила Белла Мой. – Скоро вернется.

– Отлично! – рявкнул Грейс. – Именно об этом вы хотели мне рассказать?

Констебль Бутвуд бросила на него испуганный взгляд, – будучи новичком в команде, она еще не научилась мгновенно распознавать, когда он шутит, а когда и вправду сердится. На всякий случай она сохраняла осторожность – сейчас не до шуток, а он очень устал.

– Сэр, по обнаруженному вами наброску карты на участке, принадлежащем «Дабл-Эм пропертиз», найдена замаскированная могила, а в ней – гроб.

– Прекрасно! Великолепная новость!

Все трое молчали, и Грейс понял: что-то не так.

– Дальше!

– Боюсь, сэр, новость не так уж хороша. Там никого нет.

– Просто пустой гроб – в разрытой могиле?

– Насколько я поняла, да, сэр. – Эмма Джейн нервничала все заметнее.

– А там кто-нибудь был – я имею в виду, раньше?

– Сэр, на внутренней стороне крышки есть царапины свидетельствующие о том, что в гробу кто-то определенно был.

– Можно без «сэр», идет? Называйте меня Рой.

– Да, сэр… то есть Рой.

Он ободряюще улыбнулся:

– Так что там на крышке?

– Кто-то пытался ее процарапать… проскрести ее изнутри.

– И Майклу Харрисону… или тому, кто там лежал, это удалось?

– Крышка была снята, сэр… простите, Рой… но сверху могила была закрыта листом рифленого железа, на который кто-то накидал веток и мха. Такое впечатление, будто могилу пытались скрыть.

Грейс устало облокотился на столешницу.

– Так с кем мы, черт возьми, имеем дело? С Гудини?

– Не понял, при чем здесь Гудини, – вмешался Николл.

– Тот парень – Майкл Харрисон – пользуется репутацией шутника, – с раздражением отозвался Грейс. На него вдруг навалилась сильная усталость. Ему стало досадно. Он дорого бы дал, лишь бы сейчас оказаться не здесь, а в пабе, с теплой и очаровательной Клио Мори.

Понимая, что у него сейчас, наверное, резко понизился уровень сахара в крови, – кроме сандвича, у него с утра маковой росинки во рту не было, – Грейс сходил к автомату в коридоре и купил двойной эспрессо, бутылку минералки и батончик «Марс».

Когда он, на ходу жуя шоколадку, вернулся, Эмма Джейн передала ему телефонную трубку:

– Эшли Харпер! Настойчиво требует вас, говорит, что дело очень срочное.

Грейс, дожевав кусочек, взял трубку.

– Детектив-суперинтендент Грейс!