– Ох, Господи Иисусе! О боже! – причитала где-то рядом какая-то женщина. – О боже, он врезался в башню! Ох, боже мой!..

Сирена заглохла вдали, едва слышная в снова надолго установившейся тишине. Чемберс-стрит застыла, разом опустела. Ронни наблюдал за переходившим ее мужчиной в бейсбольной кепке, легком анораке, рабочих ботинках, с пластиковым пакетом, в котором он, видно, нес еду на обед. Даже слышалось, как он топает. Мужчина оглядел пустую дорогу, как бы опасаясь попасть под другой полицейский автомобиль.

Но другого полицейского автомобиля не было. Полная тишина. Словно первого было вполне достаточно, чтобы справиться с ситуацией – мелким незначительным происшествием.

– Видели? – выпалила стоявшая позади женщина.

– Что? – оглянулся Ронни.

У женщины были длинные темные волосы, выпученные глаза. На тротуаре лежали пакеты с продуктами, из которых вывалились картонные упаковки и жестяные банки.

– Самолет! – вымолвила она дрожащим голосом. – Господи боже мой, самолет, будь я проклята! Черт возьми, врезался в башню! Глазам своим не верю. Самолет… В башню врезался!..

– Самолет?

– В башню врезался, чтоб мне пропасть! Врезался в чертову башню…

Женщина была явно в шоке.

Загудела другая сирена, не полицейская, гулкая, низкая. Пожарная машина.

«Потрясающе! – подумал Ронни. – Ох, это надо ж такое придумать! Чтоб в то самое утро, когда у меня встреча с Дональдом, какой-то трехнутый психопат врезался на своем самолете в распроклятый Всемирный торговый центр!»

Он взглянул на часы. Елки-палки, 8:55! Вышел из деликатесной примерно без четверти девять, было еще полно времени. Неужели простоял целых десять минут? Наглая секретарша Дональда Хэткука велела не опаздывать, у Дональда всего час до отъезда в аэропорт, чтоб куда-то лететь, вроде бы в Уичито. Или в Вашингтон. Всего час. Один час, чтобы уговорить его и спасти себя!

Снова сирена. Черт побери. Что за хаос! Хреновы аварийные службы сейчас все кругом перекроют. Надо бежать, пока не успели. Встреча должна состояться.

Должна.

Ни в коем случае нельзя позволить какому-то разбившемуся в самолете придурку ее отменить.

И Ронни побежал, волоча за собой чемодан.

14

Октябрь 2007 года

В водосточной канаве стоял неприятный запах, которого вчера не было. Наверно, разлагается какой-то грызун. Рой сразу почуял его по приезде около девяти утра и теперь, через час, сморщил нос, снова входя в трубу с двумя сумками, полными горячих напитков, закупленных в ближайшем магазинчике местным молодым услужливым полицейским.

Дождь барабанил без умолку, превращая землю вокруг в болото, но Грейс заметил, что уровень воды в туннеле не повышается. Интересно, сколько еще до этого должно пройти времени. После того, как несколько лет назад в брайтонской канализационной системе был найден труп молодого человека, он узнал, что все водосточные трубы идут к коллектору, содержимое которого выливается в море у Портобелло рядом с Писхейвеном. Если и эта канава с ним связана, то, скорее всего, почти все свидетельства, включая одежду, давным-давно смыты.

Он пропустил мимо ушей иронические замечания о своей новой роли мальчика на побегушках – нервы на взводе после беспокойной ночи и тяжелых мыслей о скелете – и принялся наливать коллегам чай, кофе, как бы извиняясь и отчасти возмещая испорченные выходные.

В водосточной канаве шла бурная деятельность. По всей длине трубы рассыпались Нед Морган, медэксперты, следователи, криминалисты в белых костюмах. Осматривали каждый дюйм, отыскивая в грязи обувь, одежду, украшения, высматривая любой лоскутик, кусочек, царапинку, которые могут быть связаны с брошенной сюда жертвой. С наибольшей вероятностью в такой сырости могут уцелеть синтетика и кожа.

Сотрудники бригады, ползающие на четвереньках в темной, выложенной кирпичом канаве, в серых тенях, перемежающихся с белым светом, производили фантастическое впечатление.

Криминалист-археолог Джоан Мейджор, тоже в белом с головы до ног, работала молча и сосредоточенно. Если дело дойдет до судебного разбирательства, она должна представить точную трехмерную модель скелета. Побегав вокруг, улавливая сигналы ручного спутникового навигатора, определяющего координаты останков, Джоан принялась зарисовывать точное положение скелета относительно туннеля и склонов вырытой ямы. Через каждую пару секунд вспыхивала фотокамера криминалиста.

– Спасибо, Рой, – почти автоматически поблагодарила Джоан, принимая протянутую кружку кофе с молоком и ставя ее на деревянный ящик с инструментами на небольшом треножнике, чтоб не промок.

Грейс решил обойтись в выходные сокращенной бригадой, а уж в понедельник собрать все силы, поэтому, к непомерному облегчению Гленна Брэнсона, отпустил его на воскресенье. Работали не торопясь – спешка требуется лишь в случае недавней смерти, наступившей пару дней, недель или даже месяцев назад. Первый брифинг пройдет очень скоро – в понедельник утром.

Возможно, им с Клио все-таки удастся поужинать нынче вечером в Лондоне, где заказан столик в ресторане, провести запланированный романтический уик-энд, если – очень важное если – Джоан успеет все зафиксировать, а патологоанатом министерства внутренних дел быстро проведет исследование. На Фрейзера Теобальда определенно можно рассчитывать, но где он, черт возьми? Час назад должен был быть на месте.

И, будто в ответ на реплику, доктор, сплошь в белом, как все остальные, осторожно и вкрадчиво вышел на сцену, словно вынюхивающая сыр мышка. Крепко сбитый человечек ростом меньше пяти футов двух дюймов, с неаккуратной копной курчавых волос и густыми гитлеровскими усиками под носом, смахивающим на клюв «конкорда». Гленн Брэнсон однажды заметил, что ему не хватает лишь толстой сигары, чтобы посоперничать с Граучо Марксом. [2]

Бормоча извинения и ссылаясь на не заводившуюся машину жены, в которой он должен был отвезти дочь в музыкальную школу на урок кларнета, патологоанатом подбежал к скелету и, описав широкий круг, подозрительно его оглядел, как бы решая, друг это или враг.

– Да, – молвил он наконец, ни к кому конкретно не обращаясь. – Хорошо. – Оглянулся на Роя, ткнул в скелет пальцем. – Это и есть тело?

Грейс всегда считал Теобальда несколько странным, а в данный момент особенно.

– Угу, – кивнул он, немного опешив.

– Где ты загорел, Рой, – поинтересовался патологоанатом, шагнув поближе, – куда-нибудь ездил?

– В Новый Орлеан, – ответил Грейс, заглядывая в собственную кружку с кофе и желая по-прежнему оставаться в Новом Орлеане. – На международный симпозиум следователей по делам об убийствах.

– Как там идет строительство? – продолжал расспросы Теобальд.