Мисс Боквилл закрыла за ним дверь, робко крикнула:

– Дерек! К нам посетитель. Офицер полиции. Детектив.

Пригладив волосы, Пью последовал за женщиной в маленькую, безупречно чистую гостиную. Там были коричневый бархатный гарнитур, состоящий из дивана и двух кресел, стеклянный кофейный столик перед диваном и сбоку старый телевизор, в котором два смутно знакомых актера ссорились в пабе. На телевизоре снимок в рамке, изображающий привлекательную светловолосую девушку лет семнадцати – несомненно, Сэнди, судя по фотографиям из досье, которые Пью изучал нынче днем.

В другом конце комнатки у довольно безобразного викторианского буфета, заставленного сине-белыми тарелками с рисунком в виде ивовых листьев, за маленьким столиком, старательно застеленным газетами, сидел мужчина. Он собирал модель самолета. По сторонам от фюзеляжа, поставленного под углом, чтобы произвести впечатление взлета, были разложены полоски пробкового дерева, колесики, детали шасси, турель, прочие незнакомые Пью мелочи. Пахло клеем и краской.

Он окинул гостиную быстрым, зорким, ястребиным взглядом. Включенный электрический камин с фальшивыми горящими углями. Музыкальный центр, предназначенный скорее для обыкновенных пластинок, чем для лазерных дисков. И кругом фотографии Сэнди в разном возрасте – от совсем раннего детского до двадцати с лишним. На почетном месте над камином гордо красуется свадебный снимок, запечатлевший Сэнди и Роя Грейса. Она в длинном белом платье, с букетом в руках. Грейс, моложе нынешнего и с более длинными волосами, в темно-сером костюме с серебристым галстуком.

Мистер Боквилл – крупный широкоплечий мужчина – должно быть, обладал когда-то недюжинной физической силой, пока всю не растратил. Редкие седые волосы зачесаны назад вокруг лысой макушки, отвисший второй подбородок прячется в складках высокого ворота разноцветного свитера, напоминающего джемпер жены, которая, видимо, и связала оба изделия. Он встал, согнув плечи, сгорбившись, как человек, которого одолела жизнь, вышел из-за стола. Из-под свитера, доходившего почти до колен, виднелись мешковатые серые брюки, на ногах черные сандалии.

Перекормленный полосатый кот, с виду такой же старый, как хозяева, вылез из-под стола, бросил равнодушный взгляд на Пью, выгнул спину и пошел из комнаты.

– Дерек Боквилл, – представился мужчина тихо, почти робко и протянул крупную руку, наградив Пью на удивление крепким, сокрушительным, даже болезненным рукопожатием.

– Суперинтендент Пью, – ответил тот, поморщившись. – Нельзя ли поговорить с вами и с вашей женой о Сэнди?

Мужчина застыл. С лица, и без того бледного, полностью схлынули краски. Пью заметил, как задрожали его руки, и на миг испугался, не грозит ли старику сердечный приступ.

– Я сейчас, только духовку выключу, – сказала Марго Боквилл. – Выпьете чашку чаю?

– С удовольствием, – ответил Пью. – Если можно, с лимоном.

– Вы ведь вместе с Роем работаете? – уточнила миссис Боквилл.

– Совершенно верно. – Пью не отводил тревожного взгляда от ее мужа.

– Как он?

– Отлично. Занят расследованием убийства.

– Он всегда занят, – заметил Дерек Боквилл, кажется чуть успокоившись. – Настоящий трудяга.

Марго Боквилл засеменила из комнаты.

Дерек Боквилл указал на модель самолета:

– «Ланкастер».

– Времен Второй мировой войны? – уточнил Пью, стараясь прикинуться знатоком.

– У меня наверху еще есть.

– Да?

Он робко улыбнулся.

– «Мустанг», «Спит», «Харрикейн», «Москито», «Веллингтон» …

Воцарилось неловкое молчание. На экране две женщины обсуждали свадебное платье. Дерек Боквилл снова ткнул пальцем в «Ланкастер»:

– Отец мой на таком летал. Семьдесят пять вылетов. Слыхали когда-нибудь про «Воздушных кутил»? Кино видели?

Пью кивнул.

– Он был одним из них. Одним из вернувшихся. Одним из немногих.

– Был пилотом?

– Стрелком. «Хвостовой Чарли» – такое у него было прозвище.

– Храбрец, – сказал Пью из любезности.

– Нет. Просто выполнял свой долг. Ожесточился после войны. – И через секунду: – Знаете, война портит людей.

– Могу себе представить.

Дерек Боквилл покачал головой:

– Нет. Никто не может представить. Давно в полиции служите?

– В январе девятнадцать лет будет.

– Как и Рой.

Когда миссис Боквилл вернулась с чаем и бисквитами, ее муж принялся тыкать в кнопки на пульте дистанционного управления, выключил звук, но картинку оставил. Все трое уселись – Пью в кресло, Боквиллы на диван.

Пью поднял чашку за хрупкую ручку наманикюренными пальцами, подул на чай, отхлебнул и поставил.

– Меня недавно перевели в суссекскую полицию из Столичной, из Лондона, – начал он. – Здесь поручили заняться старыми делами. Не знаю, как бы поделикатнее выразиться, но при знакомстве с архивами мне показалось, что расследование исчезновения Сэнди велось не совсем адекватно. – Он выпрямился и широко развел руки. – Я имею в виду… разумеется, не бросая тени на Роя… – Пью замешкался в ожидании понимающего кивка супругов. – Мне, как абсолютно незаинтересованному постороннему лицу, кажется, что Рой Грейс слишком эмоционально отнесся к случившемуся и был не в состоянии объективно вести следствие. – Он сделал паузу, хлебнув еще чаю. – Просто хочу узнать ваше мнение на этот счет.

– Рой знает, что вы у нас? – спросил Дерек Боквилл.

– Я веду независимое расследование, – уклончиво ответил Пью.

Мать Сэнди нахмурилась, но промолчала.

48

11 сентября 2001 года

Ронни был пьян. Шел неровно, волоча по тротуару чемодан, подскакивающий вверх-вниз, как лодка. Во рту пересохло, голову все крепче сжимают тиски. Надо поесть. Только лучше потом, когда снимет комнату и оставит багаж.

В левой руке зажат скомканный счет из бара, на обороте которого новый лучший друг – имя Ронни уже забыл – написал адрес и начертил, как добраться. Уже пять часов. Низко над головой пролетел вертолет. В воздухе стоит противный запах гари. Пожар, что ли, где-то?

Вспомнилось, что такой же запах был на Манхэттене. Густой, душный, просачивающийся в невысокие краснокирпичные жилые дома по обеим сторонам улиц, пропитывающий одежду и кожные поры, при каждом вдохе глубоко проникающий в легкие.

В конце улицы он прищурился на нарисованную схему. Похоже, на следующем перекрестке надо повернуть направо. Прошел мимо нескольких заведений с вывесками на кириллице, мимо Федерального сберегательного банка с банкоматом в стене. Остановился, почуяв на миг искушение воспользоваться какой-нибудь карточкой, хоть и знал, что это неразумно. Машина зарегистрирует время операции. Пошел дальше, мимо других вывесок и витрин. На противоположной стороне улицы обвисший плакат с надписью: «Сохраним Брайтон-Бич в чистоте».