Если хочешь кому-нибудь причинить настоящую боль, не убивай ею – больно будет недолго. Лучше убей тех, кого он любит. Это причинит ему вечную боль.
Он твердил и твердил эту фразу, как мантру, следуя на безопасном расстоянии за Софи Харрингтон. Она остановилась, обулась, пошла дальше по прибрежному променаду мимо магазинов в красно-кирпичных аркадах, галереи местных художников, ресторана морепродуктов, духового оркестра, старой мины времен Второй мировой войны, которая была вынесена на берег и теперь установлена на постаменте, мимо магазинчика, где продавались пляжные шляпы, сумки, лопатки, вертящиеся ветряные мельницы на палочках.
Он шел за ней сквозь беспечные загорелые толпы к оживленной Кингс-роуд, где она повернула налево, направившись к западу, мимо отелей «Ройял Альбион», «Олд Шип», «Одеон Кингсвест», «Тисл», «Гранд», «Метрополь», с каждой минутой все сильней возбуждаясь.
Ветер задувал под капюшон, который в один тревожный момент чуть не слетел. Он крепко прихватил его на лбу и вытащил из кармана мобильник. Надо сделать важный деловой звонок.
Прежде чем набрать номер, дождался, пока мимо проедет полицейская машина с включенной сиреной, по-прежнему шагая за Софи в пятидесяти ярдах. Интересно, она всю дорогу до дому пройдет пешком или сядет в автобус, возьмет такси? Ему известно, где она живет. У него даже есть ключ.
И миллиардный запас времени.
Тут он в болезненном приступе паники понял, что забыл в кафе пластиковую сумку с противогазом.
Линда Бакли расположилась в кожаном кресле в большом красивом комфортабельном вестибюле «Отеля дю Вен».
Очень умно, оценил Грейс, войдя в отель вместе с Гленном Брэнсоном – близко к администраторской стойке, где слышно, не спросит ли кто Брайана Бишопа, и хорошо видно входящих и выходящих.
Линда Бакли неохотно отложила книгу «Путешествие на Плимсол-Лайн» [16] Николетт Джонс, по которой был сделан радиосериал, и встала.
– Привет, Линда, – кивнул ей Грейс. – Хорошая книжка?
– Потрясающая, – ответила она. – Мой муж Стивен служил на торговом флоте, так что я немножко знаю об этих судах.
– Наш гость у себя?
– Да. Я с ним говорила с полчаса назад, узнавала, как он себя чувствует. Мэгги пошла позвонить. Мы дали ему отдохнуть – слишком уж был тяжелый день, особенно в морге, когда он опознавал жену.
Грейс оглядел оживленный вестибюль. Все табуреты у стойки бара из нержавеющей стали в дальнем конце заняты, равно как все диваны и кресла. Невдалеке стояла компания мужчин в смокингах и дам в вечерних платьях, собиравшихся, видно, на бал. Ни одного журналиста не видно.
– Прессы пока нет?
– Пока нет, и то хорошо. Я его зарегистрировала под другим именем – мистер Стивен Браун.
– Умница! – улыбнулся Грейс.
– Может, день выиграем, – сказала она. – Но скоро нагрянут.
К тому времени Брайан Бишоп будет в камере, если повезет, подумал Грейс.
Он направился к лестнице и остановился. Брэнсон мечтательно уставился на четырех очень хорошеньких девушек чуть младше двадцати, которые пили коктейли, устроившись на огромном диване. Грейс помахал, отвлекая друга. Гленн задумчиво пошел к нему.
– Просто думал… – начал сержант.
– О длинных ногах?
– О каких длинных ногах?
По его озадаченному виду Рой понял, что приятель смотрел не на девушек, может, вообще их не заметил. Просто глядел в пространство. Сильной рукой он обнял Брэнсона за плечи. Худой, крепкий, как камень, благодаря занятиям тяжелой атлетикой, с торсом, который под пиджаком кажется не человеческой плотью, а молодым стройным деревом.
– Все будет хорошо, дружище, – пообещал Грейс.
– Я как будто очутился в чьей-то чужой жизни… Понимаешь, что имею в виду? – сказал Брэнсон, когда они поднимались по первому пролету лестницы. – Из своей как бы вышел и по ошибке шагнул в чужую.
Бишоп был в 214-м номере на втором этаже. Грейс постучал в дверь. Никто не ответил. Он снова стукнул, погромче. Потом оставил Брэнсона ждать в коридоре, а сам сошел вниз и вернулся с дежурным администратором, модно одетым мужчиной лет тридцати, который открыл дверь служебным ключом.
В номере было пусто. Удушливо жарко и пусто. Грейс с Брэнсоном бросились к ванной, толкнули дверь. Девственная, нетронутая чистота, не считая поднятой крышки унитаза.
– Это тот номер? – спросил Грейс.
– Номер мистера Стивена Брауна, абсолютно точно, сэр, – ответил администратор.
Единственными признаками, что некоторое время назад здесь кто-то был, оставались глубокая вмятина на лиловом покрывале в ногах постели и серебряный поднос с чашкой холодного чая, чайничком, кувшинчиком с молоком и двумя бисквитами в упаковке, стоявший посреди кровати.
Шагая по забитому людьми широкому тротуару Кингс-роуд, Софи пыталась вспомнить, что у нее имеется в холодильнике или в морозильнике пригодное для ужина. Какие консервные банки в кухонном буфете. Аппетита особого не было, но она понимала, что надо поесть. Мимо промчался велосипедист в костюме из лайкры и в шлеме. С грохотом прокатились два подростка на скейтбордах.
Давно в каком-то романе она прочла фразу, застрявшую в памяти: «Плохое случается в прекрасные дни».
Одиннадцатого сентября был прекрасный день. Глядя на произошедшее по телевизору, она ошеломленно думала, что, возможно, вид врезающихся в башни самолетов не имел бы такого эмоционального резонанса, если бы небо было серым, дождливым. В непогожие дни так и ждешь всяких гадостей.
Сегодня вдвойне или даже втройне дерьмовый день. Сначала известие о смерти жены Брайана, потом его холодный тон, когда она звонила, чтоб его утешить… И наконец очевидность того, что планы на выходные ко всем чертям рухнули.
Она остановилась, прошла между рядами шезлонгов, облокотилась на металлические бирюзовые поручни, глядя на пляж. Прямо под ней дети на песчаной игровой площадке перебрасывались яркими красочными мячами. Родители болтали, стоя в нескольких ярдах, присматривая за ними. Ей тоже хочется быть матерью, смотреть, как ее дети играют с друзьями. Она всегда считала, что будет хорошей матерью. Собственные родители очень о ней заботились.
Это милые, порядочные люди, до сих пор, после тридцати лет совместной жизни, любящие друг друга; по-прежнему держатся за руки, идя рядом. Ведут небольшой бизнес, импортируя из Франции и Китая салфетки и скатерти из кружев ручного плетения, которые поставляют на ярмарки. Занимаются своим дедом в собственном коттедже в Орфорде в Суффолке, используя амбар под товарный склад. Можно завтра поехать к ним поездом. Они всегда рады видеть ее в выходные, только ей хотелось провести субботу и воскресенье иначе.