– Добрый день! Пожалуйста, пройдемте со мной.

Она привела его в маленькую кабинку и попросила сесть.

– В чем проблема?

Он поднял руку:

– Поранился, когда возился с машиной.

– Давно?

Он подумал:

– В четверг после полудня.

Медсестра внимательно осмотрела кисть, перевернула, сравнила с левой рукой.

– Похоже, занесли инфекцию. Противостолбнячный укол давно делали?

– Не помню.

Медсестра снова задумчиво обследовала руку:

– Говорите, возились с машиной?

– Реставрировал старый автомобиль.

– Попрошу доктора принять вас как можно скорее.

Он вернулся на свой стул в зале ожидания, снова погрузился в ноутбук, вошел в справочную систему «Гугл», задал поиск «эм-джи ТФ».

Машины Клио Мори.

Несмотря на боль и туман, в голове формировался план. Поистине хороший план.

– Блестяще, мать твою! – проговорил он вслух, не в силах сдержать радостное волнение. И моментально заполз в свою раковину.

Его била дрожь.

Господь всегда подает знак одобрения.

65

Неохотно сократив драгоценное время пребывания в Мюнхене, Рой Грейс умудрился попасть на рейс пораньше. За день погода в Англии драматически переменилась, и, когда он в шесть часов с небольшим выводил свою машину с краткосрочной многоэтажной стоянки, небо было зловеще-серым, дул холодный ветер, на ветровое стекло брызгал дождь.

За недавние жаркие летние дни он забыл о таком ветре. Матушка-зима задолго сурово напоминает, что лето не вечно. Дни становятся короче. Через месяц с небольшим придет осень. Потом зима. Очередной год закончится.

Он устало размышлял, чего добился за день, кроме еще одной черной метки от Элисон Воспер. Вообще хоть что-нибудь сделал?

Сунул в автомат квитанцию, и шлагбаум поднялся. Даже мотор сейчас взял фальшивый тон. Явно работает не на всех цилиндрах. Как и его владелец.

Выбирайся из Мюнхена. Позвони, когда вернешься.

Добравшись до круговой развязки и выехав на шоссе М-25, он вытащил из футляра мобильник, набрал номер Клио. Пошли гудки. Потом раздался ее голос, не совсем твердый, неразборчивый сквозь дикий грохот джазовой музыки где-то на фоне.

– Ух! Суперинтендент Рой Грейс! Где ты?

– Только что выехал из Хитроу. А ты?

– Оттягиваюсь с сестренкой, допиваем по третьему «Морскому бризу»… не по третьему? Извини. Поправь. Допиваем по пятому «Морскому бризу» на морском берегу. Жуткий ветер, но оркестр обалденный. Давай к нам!

– Я должен быть на месте преступления. Если только попозже?

– Вряд ли мы еще долго продержимся в сознании.

– Значит, ты сегодня не дежуришь?

– У меня выходной!

– Можно все-таки заскочить?

– Не могу гарантировать, что не засну. Но попробуй.

Во времена его детства Черч-роуд в Хоуве была стоячим болотом по сравнению с шумной оживленной торговой брайтонской Вестерн-роуд, спала мертвым сном где-то к западу от рынка Уэйтроуз. В последние годы она существенно преобразилась, обзаведясь шикарными ресторанами, деликатесными лавками, магазинами, в которых демонстрировались товары, привлекающие людей моложе девяноста. С нее, как почти со всех других улиц города, исчезли знакомые названия аптеки и бакалеи «Калленс», универмагов «Хиллс оф Хоув» и «Пламмер Роддис». Остались лишь немногие. В том числе булочная «Форварс». Грейс свернул направо, поднялся по улочке с односторонним движением, снова повернул вправо и еще раз на Ньюман-Виллас.

Как во всех дешевых жилых кварталах этого быстро меняющегося города, улица кишела объявлениями о сдаче жилья, и дом номер 17 не составлял исключения. Особенно выделялось объявление агентства «Рэнд и K°», предлагавшее внаем двухкомнатную квартиру. Перед желто-синими лентами, ограждающими место преступления, стоял плотный констебль в форме с планшетом в руках. Вдоль улицы выстроились несколько знакомых автомобилей – квадратный кузов фургона отдела тяжких преступлений, другие полицейские машины, стоявшие в два ряда, отчего узкая улица стала еще уже, – и кучка репортеров, включая доброго малого Кевина Спинеллу.

Не опознанный в своей личной «альфе» Грейс проехал мимо и нашел свободное местечко за углом на Черч-роуд. Заглушил мотор, посидел неподвижно.

Сэнди.

Что дальше делать? Ждать известий от Куллена? Вернуться в Мюнхен, пробыть там еще какое-то время? Ему предстоит двухнедельный отпуск. Они с Клио собирались поехать куда-нибудь вместе, может быть, на полицейский симпозиум в Новом Орлеане в конце этого месяца. Только в данный момент его попросту разрывает на части.

Если Сэнди в Мюнхене, то он обязательно ее найдет. Сегодня действительно вел себя глупо. Никогда не умел добиваться результата за несколько часов. Хотя бы запустил мяч, сделал все, что мог. На Марселя Куллена можно положиться, он постарается. Может, стоит вернуться через неделю. Неделю провести в Мюнхене, а другую с Клио в Новом Орлеане. Хорошо бы удалось ее уговорить.

Переключившись на непосредственно стоявшую перед ним задачу, он вытащил из багажника рабочий саквояж и пошел назад к дому номер 17. Репортеры закричали, увидев его, энергичная девушка сунула под нос микрофон, мелькали фотовспышки.

– На данном этапе никаких комментариев, – твердо объявил Грейс.

Дорогу неожиданно преградил Спинелла.

– Опять, суперинтендент? – тихо спросил он.

– Что «опять»?

Репортер еще понизил голос, глядя на него понимающим взглядом:

– Вам хорошо известно. Правда?

– Скажу, когда сам увижу.

– Не волнуйтесь. Если вы не скажете, так другой кто-нибудь. – Спинелла постучал себя по носу. – Источники!

Подавляя заманчивое побуждение двинуть репортеру в морду, почти слыша, как хрустнет носовая кость, Грейс протиснулся мимо него, расписался в листке на планшете. Констебль подсказал, что надо подниматься на верхний этаж.

Он нырнул под ленту, вытащил из саквояжа свежий белый бумажный костюм и принялся его неловко натягивать. К своему смущению и досаде, едва не упал на глазах у суссекских репортеров, сунув обе ноги в одну штанину. Покраснев, поправил дело, натянул бахилы, латексные перчатки и вошел в дом.

Закрыв за собой парадную дверь, остановился в прихожей, принюхался. Обычный запах сырости от старого ковра и вареных овощей, типичный для тысяч старых домов, в которых он побывал за годы службы. Никакого зловония разлагающегося трупа – значит, жертва убита недавно. В летнюю жару запах гниющей плоти появляется быстро. Маленькое облегчение, подумал он, с одобрением видя протянутые по всей лестнице ленты, ограничивающие проход. По крайней мере, прибывшая сюда полицейская бригада свое дело знает, предупредив уничтожение следов на месте преступления.