– Она попала в воду уже мертвая. К сожалению, обследование придется прекратить. Надо сообщить коронеру.

Вскрытие должен проводить специалист более высокого ранга, может быть, снова Надюшка Де Санча. Неизвестная женщина получила более серьезный разряд жертвы подозрительной смерти.

80

Рой Грейс сделал мысленную пометку никогда больше не оставаться с Норманом Поттингом в маленькой комнате в жаркий день. Они сидели рядом друг с другом перед видеомонитором в тесной каморке, примыкающей к залу опроса свидетелей. От Поттинга несло, как от старой шляпы.

Вдобавок сержант съел что-то сильно сдобренное чесноком. Грейс выудил из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, пачку мятной жевательной резинки и предложил Поттингу, надеясь хоть чуть-чуть смягчить убийственный дух.

– Спасибо, Рой, никогда не жую эту дрянь, – отказался тот. – Меня от нее выворачивает наизнанку. – Он повозился с кнопками, включив быструю перемотку записи. Грейс смотрел, как на экране Поттинг, Дзаффероне и третий мужчина, пятясь, быстро исчезают из комнаты по одному. Поттинг остановил изображение, снова пустил, и все трое опять появились в дверях. – Ты уже завел личный сайт для знакомств, Рой? – неожиданно спросил Поттинг.

– По-моему, я для этого несколько староват.

Поттинг покачал головой:

– Возраст роли не играет. Хотя Ли только двадцать четыре. Мы с ней завели общий. «Норма-Ли» – понял? У нее уже три тайских подружки в Англии, одна в Брайтоне. Хорошо, правда?

– Гениально, – согласился Грейс, больше думая не о теме беседы, а о том, как держаться подальше от Поттинга.

– Знаешь, – фыркнул Поттинг, – тут встречаются очень даже интересненькие малышки. Ух!

– Я думал, ты теперь счастливый новобрачный, с молодой женой.

Поттинг просиял, курносая физиономия счастливо сморщилась.

– Скажу тебе, Рой, это действительно что-то! Она научила меня кое-чему новенькому. Обалдеть! У тебя была когда-нибудь восточная женщина?

Грей покачал головой.

– Верю на слово.

Он старался сосредоточиться на экране, старался прогнать подальше мысли о Сэнди и сконцентрировать внимание на работе. На его плечи возложена огромная ответственность, и то, что он сделает в ближайшие дни, окажет решающее влияние на его карьеру. Понятно, что при такой важности дела на него нацелен не только критический взгляд Элисон Воспер.

На экране худой угловатый мужчина опустился в одно из трех красных кресел, стоявших в комнате для свидетелей. У него было примечательное лицо, скорее интересное, чем красивое, небрежно взлохмаченные волосы, бородка немецкого колониста. Он был в широкой гавайской рубашке, голубых джинсах, кожаных сандалиях. Лицо бледное, словно он почти все время проводил в помещении.

– Это и есть любовник Кэти Бишоп? – спросил Грейс.

– Да, – подтвердил Поттинг. – Барти Чанселор.

Громкая фамилия. [27]

– Тот еще мерзавец, – буркнул Поттинг.

Грейс следил за ходом беседы, во время которой оба детектива делали в блокнотах пометки. Несмотря на необычный внешний вид, Чанселор говорил уверенно, слегка высокомерно, с хорошим произношением выпускника частной школы, держался спокойно, единственным намеком на волнение было то, что он время от времени крутил браслет на запястье.

– Миссис Бишоп когда-нибудь говорила с вами о своем муже, мистер Чанселор? – спрашивал Поттинг.

– Да, конечно.

– Вас это заводило? – спросил Дзаффероне.

Грейс улыбнулся. Молодой спесивый констебль делал именно то, чего он от него ожидал: выводил Чанселора из равновесия.

– Что имеется в виду? – уточнил Чанселор.

Дзаффероне не сводил с него глаз.

– Вам было приятно спать с женщиной, зная, что она изменяет мужу?

– Я здесь для того, чтобы помочь вам отыскать убийцу моей дорогой Кэти. Считаю, что этот вопрос не относится к делу.

– Здесь мы решаем, что относится к делу, а что не относится, – холодно заявил Дзаффероне.

– Я сюда пришел добровольно. – Чанселор повысил голос. – Мне ваш тон не нравится.

– Я понимаю, что вы расстроены, мистер Чанселор, – любезно вставил Норман Поттинг, изображая классического доброго копа рядом со злым – Дзаффероне. – Могу себе представить, что вы пережили. Вы очень бы нам помогли, рассказав побольше об отношениях между мистером и миссис Бишоп.

Чанселор повертел браслет на руке.

– Этот тип просто зверь, – вымолвил он.

– В каком смысле? – спросил Поттинг.

– Он избивал миссис Бишоп? – добавил Дзаффероне. – Жестоко с ней обращался?

– Не физически, а морально. Постоянно делал замечания насчет ее внешнего вида, домашнего хозяйства – в этих вопросах он одержимый. И ужасно ревнивый… Именно поэтому она была предельно осторожна. И… – Чанселор помолчал секунду, словно не решаясь продолжать. – Ну, не знаю, имеет ли это значение, но она мне рассказывала о его очень странных причудах.

– Каких? – спросил Поттинг.

– Сексуальных. Он садомазохист. Фетишист…

– Что это значит? – спросил Поттинг.

– Кожа, резина, всякое такое.

– Обо всем этом она вам рассказывала? – уточнил Дзаффероне.

– Да.

– Вас это возбуждало?

– Что это за вопрос, черт возьми? – Чанселор бросил на молодого нахала пылающий взгляд.

– Вы возбуждались, когда Кэти рассказывала о подобных вещах?

– Я вовсе не такой свихнувшийся извращенец, как вы, видимо, думаете, – парировал он.

– Мистер Чанселор, – Поттинг снова разыгрывал доброго копа, – миссис Бишоп в своих рассказах никогда не упоминала противогаз?

– Что?

– Среди фетишей мистера Бишопа противогаза не было? Постарайтесь припомнить.

Художник на секунду задумался.

– Нет… Не помню, чтобы Кэти говорила о противогазе.

– Точно? – спросил Дзаффероне.

– Такое не забудешь.

– Похоже, вы легко забыли, что она замужняя женщина, – подколол его Дзаффероне.

– Думаю, мне пора пригласить своего адвоката, – заявил Чанселор. – Вы преступаете рамки дозволенного.

– Вы убили миссис Бишоп? – хладнокровно спросил Дзаффероне.

– Что?! – взорвался Чанселор.

– Я спрашиваю, вы убили миссис Бишоп?

– Я любил ее… мы собирались прожить жизнь вместе… зачем же, скажите на милость, мне было ее убивать?