Когда на следующий день он приходит на встречу с Диором, я сообщаю ему печальную весть: самолет с великим мастером вынужден был приземлиться в Анкоридже.
– Он блокирован снежной бурей, и потому расходы увеличиваются.
Естественно, «Христиан Андерсен» покрывает все издержки.
В ожидании знаменитого Диора я предлагаю ему сделать уколы силикона, чтобы одежда лучше на нем лежала.
– Прекрасная идея! – восклицает «Андерсен». И платит за укол, хотя и ему понятно, что не за настоящий.
Наконец, одежда готова. Я помогаю ему надеть невидимые драгоценности и убеждаю, что он красив, как истинный король.
Он платит по счету, благодарит и уходит счастливый. В надежде прийти в следующий раз и услышать от меня новые истории.
Но иногда у меня не хватает воображения, и я вынуждена признаваться ему в этом.
– О, «Андерсен», у меня сегодня нет для вас ничего оригинального. Вы уверены, что не хотите заняться любовью?
Я искренне хотела бы, чтобы он извлек хоть какую-то пользу из денег, которыми он так щедро меня осыпает. Но ничего не поделаешь: он предпочитает сказки.
Однажды он попросил похитить его. Тем более что за это похищение предлагал такой выкуп, что просто невозможно было ему отказать.
Тогда я обратилась к водителю моих друзей, у которых был лимузин.
Мы договорились с «Андерсеном» встретиться ровно в полдень возле станции метро на Четырнадцатой улице. Чтобы мы смогли его узнать, у него будет цветок в петлице и газета в руке.
Я знала, что он обожает страдания, поэтому заставила его ждать до половины третьего. Наконец, мы подъехали на лимузине, я открыла дверцу и втащила бедолагу «Христиана» на заднее сиденье, натянув ему на голову бумажный пакет.
Мы подкатили к отелю, где оставили его под наблюдением водителя. Он находился под стражей два дня. Без пищи. На третий день я его освободила. Он был настолько очарован, что кроме выкупа заплатил нам еще и солидные чаевые.
Синдром «чудика», так же как и садомазохиста, часто характеризуется использованием каких-либо предметов. Но, в отличие от других «чокнутых», «чудик» редко прибегает к инструментам пыток или к оружию. В большинстве случаев речь идет о вполне безобидных вещицах, таких как шелковый платок, сигаретный дым или кусочек резины, которым обвязывают половые органы.
Один из «чудиков» платит мне за то, что я продеваю ему затяжную петлю вокруг пениса и яичек и вожу его по комнате, как щенка. Я тяну за веревку, когда он ложится на постель или на пол. И если я хочу довести его до оргазма, то резко дергаю веревку – петля соскальзывает, и он кончает.
Другой, раздевшись, устраивается на стуле и просит меня сесть напротив, закурить сигарету и пускать дым ему в лицо. А он в это время играет со своим фаллосом.
Президент одной из крупных европейских автомобильных компаний, назову его м-р Рулибр, помешан на шелковых платках. Он – бывший клиент Мадлен. По фантастическим ценам она продавала ему кокаин, который он затем употреблял во время ночных сеансов.
М-р Рулибр, когда останавливался в отеле «Уолдорф Тауэрс», всегда приглашал двух кол-герл и приказывал им стоять неподвижно, пока сам танцевал вокруг, заворачивая девушек в платки от Гермеса. И обычно к концу ночи он требовал около двадцати или даже больше девушек. Случается, я не всегда могу столько найти, поэтому предпочитаю заранее подготовиться.
Он встречает нас, одетый в шелковую пижаму. Сам он никогда не обнажается, но мы должны раздеться, обуть тапочки из грубой шерсти, а затем сменить их на туфли на высоких каблуках.
Затем он кладет нам немного кокаина на грудь и на половые органы и слизывает его или нюхает. Он быстро обалдевает и начинает нести невесть что. Это очень утомительно для нас, так как надо стоять столбом в течение всего сеанса, кроме небольшой передышки, когда он разрешает нам минут пять полежать. К тому же от высоких каблуков сильно устают ноги.
После двухчасового представления он платит нам каждой по двести долларов, и мы уходим.
Рулибр не дает мне покоя всю ночь. Ему всегда не хватает девушек. К девяти часам утра, когда он окончательно дуреет от кокаина, у него появляется желание заняться со мной любовью. Я повинуюсь, а через двадцать минут он отправляется на деловую встречу. На следующую ночь все начинается сначала.
Многие «чудики» обожают борьбу. «Арбитр», известный в Нью-Йорке литературный критик, приходит ко мне с маленьким черным чемоданом, в котором, кроме всего прочего, есть и старый цветной корсет. Я должна раздеться и залезть в эту удавку. Потом я надеваю чулки в сетку, туфли на высоком каблуке и ложусь на постель. «Арбитр», в свою очередь, раздевается и ложится рядом вместе со своим драгоценным чемоданом, из коего достает коллекцию фотографий девушек, занимающихся борьбой, и аккуратно раскладывает снимки на постели.
Фотографии очень старые, уже пожелтевшие. Несмотря на то, что разглядывает их уже раз в сотый, он все равно сильно возбуждается.
– Посмотри на грудь этой девушки, – показывает он. – Какая упругая!
Потом он складывает фотографии с девушками-борцами и достает другую коллекцию, представляющую кинозвезд – Бриджит Бардо или Софи Лорен, – а также манекенщиц, позирующих на страницах журналов. Всех этих женщин объединяет надетое на них соблазнительное белье.
«Арбитр» предлагает мне подобрать каждой из них партнершу и составить пары для борьбы.
– Как ты думаешь, кто из них победит? – спрашивает он сладострастным голосом.
Мой выбор должен быть объективным, так как в нетерпении он начинает аж подпрыгивать на кровати. Затем спрашивает, боролась ли я когда-нибудь с какой-нибудь женщиной?
Всегда надо быть немного психологом, когда имеешь дело с клиентами подобного типа.
– Обожаю бороться и всегда побеждаю, потому что очень агрессивна, – заверяю я этого «чудика».
Я придумываю какую-нибудь историю и рассказываю, как, дескать, на Пуэрто-Рико набросилась на одну англичанку за то, что она увела моего дружка. При этом я его мастурбирую. Он кончает в тот самый момент, когда я заканчиваю свой рассказ. Затем он благодарит меня и уходит.