— Послушай, — стучался король, — открой дверь, Ида. Я волнуюсь за тебя.
Но королева сказала, что ей надо побыть одной.
Король подходил к двери каждые полчаса.
Сперва, правда, король пытался заниматься всеми запланированными делами — приемом послов, совещаниями с министрами, обдумыванием внешней и внутренней политики. После завтрака он так и сказал сам себе (но громко, чтоб его слышали окружающие):
— Я — король. Личные горести не должны мешать мне выполнять свой долг. А долг каждого профессионала — делать свое дело, невзирая на сердечную боль. Иначе в государстве начнется хаос, иначе ты не работник, а некомпетентный и слабодушный человек. Грош тебе цена.
Но, помимо воли, он все время думал о пропавшей дочке и о горюющей жене, невольно прислушиваясь к любому звуку извне, и все валилось у него из рук.
Он рассеянно поинтересовался у министра транспорта, уродятся ли нынче летом хлеба, пробормотал что-то о расширении железных дорог на восток в разговоре с министром образования и предложил министру сельского хозяйства решить до начала осени вопрос с закупкой школьных мелков, не пачкающих руки.
А когда он взял из рук очередного посла верительную грамоту вверх ногами, чуть не разразился международный скандал. Скандал замяли, послу объяснили, что монарх нездоров, а король понял, что работать в полную силу сегодня он не способен.
Из важных государственных дел делались только самые неотложные, пачку бумаг, которую принесли королю, он подписал не читая.
— Я — король, — тихо вздохнул король после обеда. — Если случится что-то очень важное, к примеру, пограничный конфликт или извержение вулкана, я, конечно, буду вынужден отложить в сторону личные дела. Но пока ничего не случилось, я должен заняться проблемами своей семьи.
И король снова пошел к комнате Карамельки.
Он постучал и прислушался:
— Ида, впусти меня. Давай подумаем вместе, как ее вернуть? Давай пригласим… я не знаю, кого. Педагогов… Или философов. Или, может быть, астрономов: иные миры — это их дело. Посоветуемся. Может быть, кто-то из них знает, как вернуть человека оттуда…
На этих его словах дверь отворилась.
Королева посмотрела ему в глаза, лицо ее было грустным и бледным.
— Кто же может знать, как вернуть нашу дочь? Я звала ее весь день. Я пыталась рассмотреть ее следы в траве… Там… Ничего не получается. Твои астрономы — что они могут? Что могут они — если я ничего не могу?!
Она подняла вверх лицо, чтоб из ее глаз не пролились слезы.
Потом сказала очень тихо:
— Я пойду пройдусь по улице. Пропусти меня.
— Но я тебя не держу, — растерянно ответил король. — Только на улице туман, Ида. Ты простудишься и заблудишься.
— Какая разница, — ответила королева. А потом добавила: Ты знаешь, я все время боюсь уронить этот шарик. И разбить его.
Она достала розовый носочек, аккуратно опустила в него стеклянный шарик и положила все это в маленькую сумочку на длинной цепочке. Сумочку она повесила на ГРУДЬ и прижала к себе обеими руками.
— Не ходи за мной. Я хочу побыть одна.
Король стоял на балконе и смотрел вслед уходящей королеве. Вот-вот ее фигура растает в наползающем тумане.
Никто не посмел подойти к королю в эту минуту. Но все ждали, что он отдаст распоряжение послать вслед королеве охрану, чтоб Ида не заблудилась, и королевскую карету, чтоб она могла сесть в нее, когда устанет, и фрейлину с теплой шалью наготове.
Но король не спешил с приказаниями. Он сказал тихо, сам себе, так, что никто не услышал:
— Что же с нами случилось, Ида…
А потом он потер виски, встряхнулся и приказал:
— Послать за королевой охрану, карету и старшую фрейлину с теплым пледом! Только смотрите, чтобы королева ничего не заметила.
Но он опоздал. Ему доложили, что туман слишком плотный и пустить вслед за королевой охрану и карету оказалось невозможно. О том, что старшую фрейлину не нашли, докладывать не стали, все равно в сложившихся обстоятельствах она была не нужна.
Королева медленно брела в тумане куда глаза глядят. Впрочем, глядеть было особо некуда: ее окружали неясные тени, и, только приблизившись почти вплотную, можно было понять, что это — скамейка или кусты барбариса, фонарный столб или афишная тумба.
Ей казалось, что она все время шла, не сворачивая, и скоро должна поравняться со зданием городского театра. Но тени вокруг совсем не походили на статуи театральной площади. Тогда она остановилась. Она не знала, куда направлялась, и потому ей, в сущности, было все равно, куда она пришла.
Королева нащупала в сумочке на груди завернутый в носочек шарик и тихо сказала сама себе:
— Одна… Совсем одна…
Никто не знает, о чем думала в этот момент королева Ида. Может быть, о своей потерянной дочке, которая оказалась одна в незнакомом, таком близком и таком недостижимом мире. А может быть, и о себе — она стояла на незнакомой улице, в тумане, и была одна на всем белом свете.
Но тут туман перед ней качнулся и стал словно плотнее. А через минуту королева поняла, что перед ней стоит белая лошадь.
— Эва, а где Миска? — взволнованно спросил ослик, когда Эва открыла дверь фургона на его стук.
— Вон она, спит в уголке. А что случилось?
— Понимаешь, Льдинка пропала. Ее нигде нет. Может, Миска найдет ее по следу?
Эва, осторожно подбирая слова, ответила:
— Миска, конечно, может это сделать. Но, Филипп, Льдинка взрослая и самостоятельная лошадь. Возможно, она решила вернуться в конюшню. И она ведь не должна была непременно посвящать тебя в свои планы?
— Ах, Эва! Не могла Льдинка уйти, не попрощавшись со мной, не сказав ничего! Поверь мне, это невозможно, ведь я ее друг! Она, наверное, просто бродила в тумане и заблудилась!
На крыльцо, потягиваясь, вылезла Миска и вступила в разговор:
— Я тоже думаю, что Льдинка не могла уйти насовсем, не сказав ничего ослику. Я могу ее поискать, мне это легко.
Ослик с благодарностью посмотрел на Миску:
— Ты умная и хорошая, Эва, но, по-моему, ты ничего не понимаешь в дружбе! А вот Миска понимает.
Эва пожала плечами:
— Ну ладно, ладно, я не спорю. Я просто не знала, что у этой белой красавицы с тобой дружба. По-моему, она чаще разговаривала с Душкой.
— Но, Эва, разве суть дружбы в долгих разговорах? Мне не надо было слов, чтобы знать, что она ценит мое отношение.
— Не будем терять времени, — перебила их Миска. — Я советую тебе не ходить за мной — так я буду двигаться по следу быстрее. Я приведу Льдинку, если она и вправду заблудилась. Ждите!