– Ну там прямо концлагерь, – возмущался Кеша. – После обеда тихий час. Изволь лежать в кровати. Проверяют, чтобы съела всю еду. Олька не догрызла пончики, так прямо кошмар начался: все прибежали и давай приставать, а почему аппетит пропал? Плохо с желудком? Или не вкусно? А в 21.30 гасят свет, и все, баиньки. Телевизор смотреть нельзя. Читать тоже, извольте спать и растить ребеночка. Ей сегодня доктор Виньон сказал: "Вы, мадам, сейчас просто колба, где зарождается новая жизнь, и в первую очередь мы защищаем жизнь ребеночка. Так что придется забыть о своих желаниях и думать только о прелестных и здоровых детках".
Оксанка грустно вздохнула:
– Приеду домой, расскажу коллегам, никто не поверит. Больной еду не доел? Да и черт с ним, а на кухне – так просто рады, болыпе помоев для свинки и кусков для собаки. У нас одна санитарка, Зина, работает ради объедков, у нее немецкая овчарка и жрет ужас сколько!
В понедельник с утра пришлось отправиться на работу. Я тружусь в Доме наук о человеке преподавателем русского языка. До сих пор удивляюсь, зачем этим французам нужен русский. Ладно бы учились бизнесмены, связанные с Москвой! Так нет, группа состояла из пяти домохозяек-интересанток. Платили, честно говоря, гроши. Но заработок, как таковой, не волновал, денег у нас с Наташкой предостаточно. На работу бегала просто по привычке, да и совсем необременительно: два раза в неделю по полтора часа. Это вам не 42-часовая рабочая неделя.
Вот и сегодня, посражавшись немного с местоимениями, мои дамы, весьма довольные, отправились восвояси, а я с чувством гордости рабочего человека двинулась домой.
В холле, на самом видном месте громоздились два жутких коричневых фибровых чемодана, перехваченных ремнями. Я уставилась на этих уродцев, выходцев из пятидесятых годов, и похолодела: нет, только не это. Увидев выражение моей, так сказать, морды лица, Кешка противно хихикнул и подтвердил:
– Элеонора прикатила, как всегда, без предупреждения.
Элеонора! Элеонора Яковлевна, бывшая свекровь. Вернее, моя первая бывшая свекровь. Вообще-то, я выходила замуж четыре раза. Не подумайте, что причиной такого количества замужеств служила уникальная красота невесты. Нет, просто многие женщины живут годами с любовниками, не оформляя отношений. Мне же бабушка с детства твердила: "Никогда не ложись с мужчиной в постель без штампа в паспорте. Получит, что хочет, и не женится". Бабушкина тактика приносила удивительные результаты. И, не случись поездка в Париж, я продолжала бы без конца расписываться, потому что, как сказала одна наша преподавательница: "3амуж всегда выходят одни и те же".
Беда состояла в том, что, получив мужа? я совершенно не знала, что с ним делать.
Получалось так, что каждый раз в доме заводилось что-то похожее на экзотическое животное, типа варана или страуса эму. Его нужно было регулярно кормить, мыть клетку, чистить перья, хвалить и подбадривать. Надоедало уже через месяц.
Но и это бы ничего, однако к каждому из них прилагалась мама. Для него мама, а для меня – свекровь. И если мужья все-таки чуть-чуть отличались друг от друга: Леня весил 120 кг, а Женя всего 60, – то мамы у всех уродились, как близнецы.
Уже через неделю на голову невестки начинали сыпаться справедливые упреки: супа нет, белье не выглажено, по углам пыль. "3ачем только мой сын женился на женщине, которая не уважает его мать!" Заканчивалось одинаково: я собирала чемоданы и уходила, правда, всегда с прибылью. В первом браке обрела Аркадия. Кешка вообще-то был сыном моего мужа от первого брака. Но после развода остался у меня. Второе замужество принесло собачку непонятной породы, третье – аллергию на одеколон "Арамис", четвертое подарило Машу.
Четырнадцатилетний Аркадий страшно злился:
– Если хочешь подбирать всех брошенных младенцев, то уж лучше выбирай мальчика, а не эту сопливую девчонку!
В строю мужей и свекровей Элеонора Яковлевна, безусловно, являлась генералом. И если до сих пор я не могу вспомнить, как звали маму Лени, то Элеонору забыть невозможно. Может, потому, что она первая, а может, из-за ее уникального характера.
"3мея в сиропе" – прозвал бабушку ласковый Аркадий. Проработав почти тридцать лет в школе учительницей французского языка и литературы, она делила весь мир на отличников и двоечников. Пятерка выставлялась только тем, кто слушал, не прерывая, ее занудные сентенции и в коротких паузах ухитрялся вставлять "как вы правы". Двойку получали все остальные.
После того, как мы расстались с Костиком, Элеонора Яковлевна ни разу не позвонила мне, родственные чувства проснулись после нашего с детьми отъезда в Париж. Раз в году Нора внезапно сваливалась на голову, как индонезийский тайфун "Мария".
Поглядывая на мое лицо, Аркадий продолжал прихихикивать:
– Смотри, что она нам с Машкой в подарок привезла.
И он показал прозрачный кулек с пятью помятыми и немного подгнившими яблоками.
– Эти плоды, – начал цитировать Кеша, – выросли на необозримых просторах великой страны России. Всегда помни о своей Родине и, любуясь прекрасными дарами, знай, что в первую очередь ты должен уважать и любить меня, женщину, которая родила великого человека – твоего отца. Подарки Элеоноры всегда потрясающи. Однажды, пересилив собственную скаредность, свекровь презентовала нам с Костиком керамическую вазу. На следующий день ваза пропала. А на Новый год свекровь снова подарила ее, но второго января забрала обратно, ей показалось, что я недостаточно благодарна. Ваза появилась потом еще раз, на 8 Марта, и потом исчезла окончательно. Такая же участь постигла и байковое одеяло времен Первой мировой войны. Я вздрогнула и пошла здороваться с несчастьем. Вечером мы все собрались за ужином. Софи торжественно внесла супницу.
– Сегодня специально для Элеоноры Яковлевны Луи сварил мясную солянку, – торжественно объявила Наташка.
– Не стоило беспокоиться, – мрачно произнесла гостья и поджала губы, – я не искушена в яствах, и мне достаточно на ужин половинки йогурта.
Рассерженная Наташка велела Софи:
– Принеси пол-йогурта.
Софи удалилась на кухню. Элеонорины губы превратились в нитку:
– Неуправляемое обжорство ведет к ужасным последствиям, Как только человек перестает думать о прекрасном…
– Вот тут вы не правы, – возразила Оксанка, – еда тоже может быть прекрасной. А Луи настоящий художник, попробуйте-ка салат.
Элеонора пошла багровыми пятнами от злобы. Мы все затаились в ожидании, но Оксанка, никогда не видевшая мою свекровь, опрометчиво продолжала: