И он начал вынимать из сейфов бархатные коробочки. Я медленно перебирала украшения. Камни в оправах были разного размера – от микроскопических осколков до вполне приличных алмазов. Но все были намного меньше того, что лежал у меня в сумочке. Порывшись в коробочках, я выта-щила кольцо в элегантной оправе с камнем размером с рисовое зерно.
– Это, пожалуй, подойдет. А какова цена?
Прочитав небольшую лекцию о подорожании алмазов на мировом рынке, Огюст назвал безумную сумму.
– А что, цена кольца зависит от размера камня?
Ювелир снова пустился в рассуждения, но в конце концов признал, что качество и объем бриллианта являются определяющими в стоимости кольца.
– Очень симпатичное украшение, – протянула я лениво, – вот только камень какой-то маленький и невразумительный, к тому же желтоватый. Нет, мне не нравится. А можно заказать кольцо? Дело в том, что от бабушки остались кое-какие камушки.
И я полезла в сумочку. Огюст взял специальную лупу-монокль и в ожидании посмотрел на меня. Я раскрыла мешочек и выкатила корунд на стол. Лупа, звякнув упала рядом.
– Бог мой, – прошептал ювелир, – мадам, это стоит целое состояние! Такую вещь просто опасно вставлять в оправу, вы не сможете носить это украшение. Конечно, я сделаю кольцо, но потом поместите его в сейф, иначе спровоцируете бандитов на нападение. А лучше всего, чтобы никто не знал о существовании в семье подобного камня. Такую драгоценность следует хранить втайне и передавать из поколения в поколение. Поймите, это не украшение, а вклад денег. А вы принесли его в сумочке, одна, без сопровождения, боже, какая неосторожность!
Месье Леру покраснел, на лбу заблестели капли пота.
– Мадам, – продолжал он, – прежде чем заказывать кольцо, следует подумать. Тем более если собираетесь подарить его невестке. А вдруг развод, и камень уходит из вашей семьи. Нет, это неразумно, простите, просто глупо. Выберите для невестки что-нибудь из ассортимента магазина. У нас есть и ожерелья, и браслеты, и кулоны. А свой камень унесите домой, а лучше всего прямо в банк. Жизнь так непредсказуема, вдруг под старость будете нуждаться и тогда горько пожалеете об этом алмазе.
– А сколько может стоить такой бриллиант?
Огюст Леру пошевелил губами.
– Камни такого класса уходят, как правило, через аукцион. Или сделка, наоборот, совершается в полной тайне. Разрешите, осмотрю бриллиант.
Через несколько минут ювелир назвал примерную стоимость. Я произвела в уме расчет. Значит, так, этот камень – самый маленький, всего их восемнадцать. Сумма после умножения получилась такой огромной, что я тоже вспотела. Да, за такие деньги можно и убить десяток-другой людишек.
Ни за что не понесу богатство в банк. За ним охотится кто-то могущественный. А у банковских служащих есть языки и финансовые проблемы. Нету ж, пусть лежат дома. В конце концов, о сейфе знаем только я, Софи и Наташка.
Я повернулась к Огюсту:
– Вы правы, месье. Куплю для Ольги кольцо и спокойно отправлюсь домой. А завтра помещу камень в банк. Надеюсь, вы никому не расскажете о моем визите.
Ювелир мягко улыбнулся:
– Дорогая мадам, наша семья вот уже двести лет занимается своим бизнесом. Мы умеем держать язык за зубами и дорожим клиентами.
После этой тирады он вытащил из другого сейфа еще коробочки, и мы начали выбирать подарок. Часа через полтора я оплатила в кассе покупку.
В торговом зале было многолюдно. В особенности много народа толпилось в отделе дешевых сувениров. В какой-то момент среди покупателей мелькнуло знакомое лицо. Дима! В ту же секунду подошла секретарь Огюста с молодым человеком.
– Месье Леру сказал, что вы очень плохо себя чувствуете. Вот Леон проводит вас до дома. Леон – профессиональный шофер и сам поведет машину.
Рассыпаясь в благодарностях, я краем глаза косила в сувенирный отдел. Но Дима исчез. Скорей всего это кто-то на него похожий. Ну что мог делать подкидыш в ювелирном магазине?
Услужливый Леон доставил меня до дома и даже ввел в холл, поддерживая под локоть. Разозленная Наташка кинулась с выговором:
– Опять не слушаешься. Тебе было велено одной не выходить, вдруг Каролина в Париже. – Вот, смотри, что я купила для Ольги.
– Прекрасная вещь. Но можно подождать несколько дней, – вмешался Аркадий, – мы очень волновались.
От дальнейших нравоучений спас телефонный звонок. Наташка сняла трубку и побледнела.
– Как избили? Где она? Сейчас приедем.
Мы с Аркадием уставились на Наташку.
– Звонили из госпиталя святой Анны, – сообщила подруга, – к ним привезли жестоко избитую Луизу. В сумочке нашли Дашкину визитную карточку.
– А кто ее избил?
– Ничего не сказали.
Госпиталь, громадный, как город, находился на другом конце Парижа. И мы, попав во все пробки, добрались до места только через два часа.
Луиза лежала в реанимации. Голову, словно шлем, охватывала тугая повязка. Левый глаз, украшенный чудовищным синяком, заплыл. Все лицо и часть шеи покрывали кровоподтеки. То, что было скрыто под простыней, выглядело, очевидно, не лучше. Возле кровати читала дешевый романчик девушка-полицейский. Увидев нас, она отложила книгу и требовательно спросила:
– Вы кто?
– Близкие знакомые, нам позвонили из больницы. Кто это ее так избил?
– Вы не француженки, – уверенно заявила девушка.
Наташка обозлилась:
– Налогов, которые я плачу в год, хватит на зарплату для половины полицейских Франции. И потом, какое вам дело до нашей национальности!
Девица, грозный страж закона, вдруг приветливо заулыбалась:
– Не хотела вас обидеть. Просто потерпевшая в бреду все время повторяет иностранные имена, а я не могу понять, какие. Может разберете, если услышите.
– А что произошло?
– Пока ничего не знаем.
Оказалось, что "Скорую помощь" вызвал маклер по продаже квартир. Он пришел, чтобы подписать договор купли-продажи. Дверь дома оказалась незапертой, и он обнаружил Луизу в холле у подножия лестницы, всю в крови и без сознания.