— Ты видел следы? — удивился Вертус. — Поведай мне, воин, что бы ты сказал, если бы кто-то на твоих глазах сумел бы в тяжелом доспехе запрыгнуть да хоть на ограду твоего двора?
— Человек не способен на такой прыжок! — воскликнул Марик.
— Вот! — хмыкнул Вертус и пошел прочь, бормоча и приговаривая: — Человек не способен… Насчет доспеха я, конечно, несколько переиначил, и все же… Конечно, человек человеку не указ, и все-таки не встречал я пока…
Тогда, после ухода Бравуса и Вертуса, после того как удалился старшина конга и до заведения Марика перестал доноситься скрип колес тележки, на которой покинула свое последнее пристанище седая воительница Мэйла, во дворе повисла тишина.
Ора молча убрала со стола, потому как никому не шел кусок в горло, да и забыли все о еде. Пришедший к вечеру пузатый и несуразный дучь Качис, наставник целительства и травничества, не отказался от блюда тушеного мяса, но и его сопение и чавканье аппетита ни у кого не вызвали. Ночь прошла спокойно, незадачливый охранник сладко похрапывал на вынесенном на воздух топчане, а рано утром навалились новые заботы.
Сонного Качиса сменил серокожий наставник Туск, который, видно памятуя о своем хеннском происхождении, не преминул поклониться Тиру. Из чего Марик заключил, что Насьта не выдумал слухи об интересе хеннов к сыну последнего великого тана, но расспрашивать специалиста по оберегам и амулетам не стал.
Голод взял свое: завтрак прошел в молчании, разве только Илька решилась подойти к Тиру, молча сдвинула рукав на его руке и приложила к ранке листок дорожной травы. Парень глубоко вздохнул, и Марик вдруг подумал, что Тиру нелегко приходится сдерживать себя, ведь давно уже положил он глаз на свою почти сестру. И еще баль подумал о том, что, если бы много лет назад Ора не осталась ждать своего избранника у далекого дома на берегу прозрачной Ласки, кто его знает, остался бы он сам жив?
Утром Рич с молчаливого одобрения Марика не пошла в школу, а вместо этого вслед за Насьтой, устроившим показательную чистку всего имеющегося у него оружия, включая пересчет полнящих тул стрел, занялась старинным мечом собственной матери, притрагиваться к которому баль разрешал в редкие дни. Теперь ей разрешение не требовалось. Тир, как обычно, разровнял песок, подтянул навес над столом, подмел опавшие от жары листья одра, побрызгал на каменные плиты водой и тоже вытащил из оружейной простой хеннский меч, который вручил ему Марик еще лет пять назад. Так и вышло, что к полудню каждый из находящихся во дворе, кроме погруженных в хозяйственные заботы Оры и Ильки да перестукивающихся потешными деревяшками братьев, занимался оружием. Даже Туск и тот перестал перебирать многочисленные амулеты, которые свешивались с его серой шеи, и принялся надраивать куском войлока самый крупный из них.
— Ну воинство, что скажете насчет недолгой прогулки?
Баль поправил на плече диковинную глевию, которую Редко вытаскивал под лучи Аилле, погладил резную рукоять Драгоценного меча, выполненного лучшим мастером ремини, и дал знак Рич, Тиру и Насьте следовать за ним. Ора тревожно замерла, остановив жестом рванувшихся было за отцом братьев. Илька испуганно прижала к губам ладонь, но Марик только подмигнул дочери.
— Рано прощаться еще, рано! И ты, хенн, присматривай тут за слабыми да малыми!
Туск степенно кивнул, и небольшой отряд выбрался на прокаленную светилом пустынную улицу, чтобы через недолгое время распахнуть тяжелые двери главного зала храма Мелаген, к уборке которого Рич так и не успела приступить. Тут баль и начал долгий рассказ.
Ни слова не проронили ни Рич, ни Тир, пока текло неторопливое повествование, и, когда оно закончилось, повисла долгая пауза.
— И что я ему должен буду сказать? — наконец спросил Тир, который ощупал каждый изгиб черных камней над следом давнего колдовства.
— Ты говоришь о своем отце? — крякнул Насьта, отрывая от губ дудку.
— А что, друг ремини, твой отец тоже направляется в Скир? — нахмурился Тир.
— Нет, спасибо Единому! — сделал испуганное лицо Насьта. — Только ведь тут дело такое: я бы на разговор особо не рассчитывал. Вряд ли некогда великий тан сможет тайно пробраться в столицу, но если и проберется, так не разговоры с тобой разговаривать будет! А если и собирается поговорить, то не здесь. Будь я на его месте, огрел бы тебя по башке или, того лучше, подсыпал в еду зелье да увез туда, где тебя никто не найдет, а уж там и поговорить попытался бы. Вот такушки, приятель!
— Я не хочу себе такой судьбы, — отрезал Тир. — Хотя… посмотреть в глаза отцу не отказался бы.
— Судьба подобна клубку дорог, — вздохнул Марик. — Жизнь выталкивает нас на перекресток, а там уж… Сначала мы держимся за руку и идем вслед за нашими родителями или наставниками, но рано или поздно остаемся с дорогой один на один. Ненадолго. Ровно до того момента, когда не придется вести за собой жену и собственных отпрысков, катить перед собой в повозке занемогших родителей. Не важно, парень, какой судьбы ты для себя хочешь, важно, какую выберешь.
— Я уже выбрал! — отрезал Тир.
— А если твой отец встанет на твоем пути? — прищурился Марик. — Если пойти против него будет то же самое, что переступить через его труп?
— А он сможет переступить через мой труп? — побледнел юноша.
— Не знаю, — пожал плечами баль. — Как ты понял, однажды он был готов переступить через труп твоей матери.
— Я не такой! — повысил голос Тир.
— Возможно, что и он был не такой! — выпрямился Марик. — Когда-то была мать и у Лека, сына всесильного тана Каеса. И ее смерть вряд ли вызвала бы радость Лека, но так же, как и его отец, он не противился смерти твоей матери. Думаешь, он это сделал потому, что его сердце зачерствело или он был так уж плох? Я не был с ним знаком, но готов предположить, что страсть, которая овладела твоим отцом, не оставила места в его сердце для твоей матери, парень, да и для тебя в том числе.
— Мое сердце уже занято, — глухо проговорил Тир.
— Это ли теперь самое главное? — неожиданно для самой себя произнесла Рич.
Она смотрела на друга, нервно поглаживала серый, переданный ей Мариком жезл, теребила ожерелье из зеленоватых камней.
— А что главное? — поднял глаза Тир.
— Вот, — заголила рукав Рич. — Вот самое главное! Не думаю, что отметки расставляет неведомый нам забавник, но он ли это делает, или нас предупреждает кто-то из несчастных, расставшихся с жизнью, но не ушедших к престолу Единого, важно одно: нам грозит опасность! И для начала я хотела бы выяснить, как защититься от нее. Мне бы очень не хотелось, чтобы и моя голова упала на блюдо! Это… бессмысленная смерть.
— Самый лучший способ избавиться от страха — защищать от него других, — усмехнулся Насьта. — Разве ты не поняла? Древнее предсказание предрекло тебе спасение Скира! В этом нет никаких сомнений, ты похожа на свою мать, как сестра-близнец, к тому же обладаешь золотыми волосами, которыми она похвастаться не могла. Так что это мы должны выяснять у тебя, что нам следует делать!