— Тебе удалось оторваться? — напряженно прошептал Рин.
— Да, — лениво кивнул неф. — Но вкус до сих пор стоит у меня на губах. И бездна сияет в двух шагах!
— Зачем это было нужно?
— Непознанное сулит невозможное, — захихикал старик, потом наклонился к Рину и прошептал: — Скажи, тот, кто убил твою мать, он… Ты смотрел ему на руки?
— Да, — замешкался Рин.
— У него все пальцы на месте? — сдвинул брови старик.
— Кажется… — Рин задумался. — Кажется, но я не уверен. Я не приглядывался. Понимаешь, он маленького роста, да и пальцы… Я не могу сказать точно.
— Ты должен видеть все, — откинулся назад старик. — Но не пытайся выпучивать глаза. И не пытайся рассмотреть пальцы убийцы твоей матери. Иначе он убьет и тебя. А сейчас идем. Я научу тебя кое-чему. И не спрашивай почему, хотя я отвечу, да. Ведь ты мог быть моим сыном, парень, демон тебя раздери, если бы твоя мать была хоть немного добрее. Или ты думаешь, ради кого я когда-то попытался стать кем-то большим, чем неф?.. С чего начнем? Хочешь научиться видеть в кромешной тьме?..
Так что же все-таки изменилось? Рин вынырнул из воспоминаний, прислушался. Звуков не было, разве только собственное дыхание шелестело в ушах, да биение сердца отсчитывало долгую жизнь нефа. Долгую ли? И как он будет жить, если своенравную девчонку с короткими волосами настигнет беда?
Рин открыл глаза и легким усилием, без заклинаний и амулетов, заставил себя видеть в темноте. Здесь, глубоко под дворцом конга, было сухо и прохладно, хотя не чувствовалось сквозняков. Рин поморщился и вспомнил, что, когда его еще вели сюда и он прислушивался к каждому звуку, чтобы не допустить, к примеру, щелчка самострела за спиной или резкого взмаха метальщика ножа, сквозняка тоже не было. Значит, тупик? Камень окружал его со всех сторон, кроме одной, в которой темнел проход. Потолок не был сводчатым, неведомые камнерезы вырубили коридор почти квадратным — шириной в четыре локтя, высотой в пять. В таком проходе не замахнешься мечом, не ударишь сплеча. Зато самострелу не помешает ничего, а ударившаяся о камень короткая стрела вполне может отлететь в глаз, и защиту от нее уже не успеет поставить даже неф.
Рин встал, ощупал блок, перегородивший дорогу, попытался увидеть сквозь камень, но его толщина была не меньше двух локтей. Сколько подобных ловушек они прошли? Не меньше десятка. Были и скрытые тонкими плитами ямы, и настороженные самострелы. И три такие же перегородки. Убивать его явно не хотели. Тогда отчего придавили проход такой тяжестью? Подобные перегородки перезаряжаются непросто! И рассчитано точно, никакой магии, только хитрость и мастерство строителей. Отчего он не спросил у Айры, что раньше стояло на этом месте, до того как конг по наущению Ирунга затеял строительство? Нет, что-то тут не сходилось. Если его оставили на смерть, почему не убили сразу? Почему хотя бы не попытались убить? Если его хотели сохранить под замком, зачем обрекли на медленную смерть? Где-то далеко за блоком послышался едва слышный шорох. Потом что-то ухнуло, и скалу сотряс тяжелый удар. «Еще два», — с усмешкой прошептал Рин и дождался. Едва слышно упали еще два блока.
— Ну вот, — голос Рина прозвучал, подобно плеску тонкого весла посредине безбрежного океана. — От тебя отгородились, как от страшного демона. Но не убили. Или решили убить медленно. Настолько медленно, чтобы Айра не всполошилась из-за твоей смерти. Выходит, те, кто отправил тебя сюда, знали о зерне, способном передать весть? Но ведь я могу раздавить его немедленно.
Рин нащупал песчинку, вшитую в воротник, но не стал крошить ее пальцами. Айре теперь было не до него. Да и что она сможет сделать? Отправиться на штурм дворца конга? Но после, после он будет ей нужен. Его меч будет ей нужен. Значит, он должен оставаться живым, кто бы его сюда ни загнал. Демона можно поразить только его мечом. Точнее, именно его мечом это можно будет сделать наверняка, хотя пока еще он не поразил ни одного демона. И вот он замурован в скале вместе с мечом. Так может быть, все это проделки Забавника?..
Рин поднял погашенную лампу, обнажил оставленный ему Тиром меч и медленно двинулся вперед. Его окружала кромешная мгла, но он видел каждую трещину в камне, хотя и не смог бы определить, к примеру, цвет попадающихся под ногами кусков скалы — все вокруг казалось серым. Колдовство зоркого старика было действенным и безвредным, даже голова не болела после него, как наутро после охотничьих заклинаний Орлика. Но у колдовства старика было еще одно достоинство — он словно видел не глазами, а всем телом, поэтому пусть и не отчетливо, но в голове отпечатывался не только проход вперед, но и коридор, остающийся за спиной.
Пройдя около двух сотен шагов, Рин добрался до поворота. Коридор вилял вправо и плавно уходил вниз. Рин ощупал стены, но вокруг по-прежнему был монолит, если и не на всю плоть каменного основания Скира, то на много локтей. Угол коридора на повороте был сбит на высоте колена, верно, камнерезы выволакивали на тележках вырубаемую породу. Впрочем, колея, выдолбленная в скале, как и пол коридора, была занесена пылью, и на ней виднелись следы. Кто-то прошел в одну сторону, а затем вернулся, обратные следы перекрывали те, что вели вниз. До поворота следов не было, но там не было и пыли, словно дворцовые уборщики отмерили собственную ответственность за подземелья дворца именно до этого поворота.
Рин опустился на колени и осмотрел следы, даже зажег лампу и разглядел их в подробностях. Неизвестный был обут в мягкие, но не стоптанные сапоги. На отпечатках выделялись каблуки, подрезанные изнутри зубчиками. Тот, кто прогуливался забытым коридором до Рина, был ниже его на голову, но не коротышкой. Он шагал не спеша, но уверенно и спокойно, почти не разводя носки в стороны. Шел не шагом охотника и не шагом воина, но не волочил ноги и точно ничего не боялся.
— Что ж, — пробормотал Олфейн. — Вряд ли ты, незнакомец, прогулялся сюда просто так. Точно что-то оставил мне в подарок. Тем более что обратные следы не так отчетливы и глубоки, как следы туда. Что ж, надеюсь, это будет не смертельная ловушка.
Коридор сделал еще не менее десятка поворотов, уходя все глубже и глубже в каменные потроха Скира, пока наконец Рин не остановился у тяжелой двери, склепанной из толстых полос бронзы. Стальной засов был открыт. Рин прислушался, поводил руками над поверхностью металла, прошептал простенькое заклинание. И с самой дверью, и с тем, что за ней, все было чисто. Рин выставил вперед меч Тира и надавил на зеленоватую дверную рукоять. Дверь вздрогнула и плавно пошла внутрь. Рин выждал несколько мгновений и шагнул через порог.
В лицо дохнуло свежим воздухом, в котором тем не менее чувствовался всепроникающий запах тлена, словно на подоконнике приоткрытого окна лежала убитая и разложившаяся птица.
Рин оказался в узком и длинном зале. Потолок уходил вверх чуть ли не на пару десятков локтей и там закруглялся куполом, в самой высокой части которого выделялись узкие отверстия, откуда, вероятно, и поступал воздух. По стенам темнели бронзовые двери с забранными решетками оконцами. У ближнего конца зала стояли две скамьи и пара странных кресел, усыпанных шипами и крючьями. Тут же лежала темная колода и валялась истлевшая корзина. В дальнем конце зала темнели столы и что-то, напоминающее высокий шкаф.