— Тогда запереть, заколотить сараи! — повысила голос Айра. — А еще лучше, перетаскивать клети на площадь благо она рядом, — и жечь там! Если набрасывать сверху ткань и жечь с тканью, риск заразиться уменьшится. Да и нет, что ли, уже запаса зелья? Напоить им полсотни стражников, пусть работают!
— Зелье разобрали таны, — сплюнул Дамп. — Ладно. Решим что-нибудь. Качис еще развел варево, прикажу ему перебраться сюда. Сейчас проверим остальных птичников. Что сама-то собираешься делать? Теперь не до охоты тебе? Я видел Марика — мечется по городу, ищет!
— И я ищу, — мрачно заметила Айра. — Пока ищу того, кто затеял корчу, потому что беда грозит и городу, и моему сыну. Надо узнать, кто поставлял птицу.
— Айра! — донесся до колдуньи рык Орлика. — Готов уже твой птичник!
Армик стоял на трясущихся ногах, размазывал по лицу сопли и слюни и с ужасом смотрел на закрытую дверь дома.
— Слушай меня! — жестко потребовала колдунья и щелкнула перед носом птичника пальцами, осыпав его снопом искр. — Твоя жена больна корчей. Рядом с ней твои дети, о которых ты забыл. Может быть, они обречены, может быть, спасутся. Вино еще есть?
— Есть… — пустил пузыри изо рта Армик.
— Срочно, отбирай детей и каждого облей вином. Облей вином! Понял? И каждого запри в отдельную комнату! Если гной не пойдет до утра — спас. Только уж и сам не забудь умыться, пить-то теперь все равно не сможешь. Стой! — рявкнула Айра на птичника, заковылявшего к дому. — Кто поставлял птицу?
— Вок, — прохрипел Армик. — Вок хенн. Одноногий Вок. Он всем поставлял… У него целый двор у западных ворот. На отшибе.
— Я знаю Вока, — вмешался Дамп. — Редкий хенн, что прижился внутри стены. Пятый двор по западной улице от привратной башни. Птицей давно занимается, но вони у него такой нет. Случалось, он и ко мне птицу поставлял в Айсил. Только, думаю, сбежал он давно. Отправлю сейчас туда крепких ребят.
— Послушай, — Айра повернулась к старику, положила ладонь ему на грудь. — Послушай, дружище. Не посылай никого. Я пойду, Орлик, Рич — больше никого не надо. Тишина нужна. Там может оказаться дочь Марика. Если с ней что случится, я себе этого не прощу.
— Ладно, — закряхтел Дамп после паузы. — Одного стражника все-таки возьми. Мне от него толку не будет — он из новеньких. А если помощь понадобится, пошлешь его ко мне. У него ноги быстрые, а хватка, что и бывалый воин позавидует. Нынче только сам в этом убедился. Еще на арене. Да и по городу с ним пройти будет легче, я ему ярлык дозорного дам. Эй, Жорд!
— Здесь я, — прозвучал тонкий голос, и от ворот шагнул невысокий парень в доспехах не по росту.
— Жорд Олли! — с досадой поморщилась Рич.
— Ага! — расплылся в улыбке ее соученик. Из дома донесся истошный вой Армика.
Улица у западной башни была темна. Костер горел только у проездных ворот, там же толпилось не менее двух десятков стражников, кирасы и секиры поблескивали отраженным звездным светом и по гребню городской стены. Один из стражников шагнул было к маленькому отряду, но Жорд Олли, который всю дорогу болтал без умолку, неся совершенную чепуху, тут же побежал навстречу дозорному, размахивая ярлыком, и вернулся преисполненный важности, сообщив, что разрешение на проход получено.
— Одно радует, — ехидно заметила Рич, — если Жорд подхватит корчу, мы заметим это сразу.
— Это почему же?. — не понял Орлик, который то и дело начинал заговаривать о хорошем ужине.
— Гребешок посинеет! — поджала губы девчонка.
— Он же в шлеме, — вздохнул Орлик. — Впрочем, одно знаю точно: даже голод не заставит меня в ближайшие дни отведать жареной птицы.
— Подождите! — возмутился Жорд. — У меня же нет гребешка!
— Не зарекайся, Орлик, — откликнулась Айра. — Жареная птица, если она прожарена хорошо, не вредна. Опасной будет хозяйка, что ее разделала.
— И все-таки, — не унимался вельт, — если птица была больна, значит, она клевала труп умершего от корчи. А я люблю бульончик из желудочков! Получается, что и я сам поедаю то, что клевала птица!
— Тьфу на тебя! — поморщилась колдунья. — Ты ж сам не прочь постоять у котла? Думаешь, птичьи желудки бросают в бульон со всем тем, что птица наклевала перед разделкой?
— Разве нет? — скорчил гримасу Орлик. — Выходит тот трактирщик, у которого я обнаружил червя в бульоне, меня обманул? Да я…
— Подождите! — обиженно заныл Жорд, стаскивая с головы шлем, — У меня нет никакого гребешка!
— Тихо! — оборвала его Айра. — Вот пятый двор. И здесь вонь! Но пахнет иначе. Ну-ка, знаток трактиров, чем пахнет?
— Перекаленным маслом, что остается после прожаривания овощей, — тут же ответил Орлик. — Ты никогда не заходила на кухню?
— Тихо! — снова прошипела Айра. — Ты знаешь, дорогой вельт, как горит прокаленное масло? Всем беречься!..
Орлик снес добротные ворота одним ударом и тут же ойкнул, схватившись за грудь, шагнул дальше, но быстрая тень изогнулась, чтобы добить великана. Айра рванула с пояса посох, но в то же мгновение звездное небо осветилось зигзагом молнии, и грохот лишил на время колдунью слуха.
— Рич! — закричала Айра, не слыша собственного голоса и пытаясь поднять вельта. — Посмотри, что с Орликом! Жорд! Не стой столбом, видишь, Рич не в себе? Дай ей пощечину!
Дочь Кессаа стояла неподвижно, словно молния ударила не в убийцу, а в нее. Орлик закряхтел и попытался сесть. Один нож торчал у него из груди, второй из плеча.
— Рина бы сюда! — застонала Айра.
— Как он? — почти одновременно с вскриком Жорда и звуком падения тела возле Орлика появилась побледневшая Рич. — Сейчас все поправим… Нож не дошел до сердца. Орлик! Слышишь меня?
— Есть хочу, — шевельнул серыми губами великан.
— Нож явно не был рассчитан на бычью тушу! — заметила Рич, берясь за рукоять.
— Зато бычья туша должна была рассчитывать на кирасу или хотя бы на хорошую кольчугу! — процедила сквозь зубы Айра. — Справишься?
— Не сомневайся! — ответила дочь Кессаа. — Готов?
— Нет… — только и успел простонать Орлик, как нож покинул его тело.
— Со вторым ножом чуть позже, — прошептала Рич, зажимая рану. — Представляешь, Айра, этот недоросток из дома Олли посмел ударить меня по щеке!
— Она мне зуб выбила! — заныл, копошась под воротами, Жорд, но Айра была уже возле неизвестного.
— Ноя?
Перед ней лежала женщина. Полы темного халата были распахнуты, и под ними блестели кольчуга и пояс, увешанный ножами. Половина лица метательницы была синей, и синева уходила по левому плечу под ворот. Волосы на половине головы были выжжены. Айра поморщилась от запаха обожженной плоти.
— Ноя, где Илька?
Правый глаз несчастной дрогнул и полузакрылся. Изо рта послышался хрип.