— Ты не понимаешь! — Вертус обернулся, выпрямился и с усилием произнес, почти закричал: — Ты не понимаешь… Тот, кто носит главное зерно, он и есть мой ребенок. Он!
— Стой! — Айра медленно опустилась на скамью, распустила шнуровку на воротнике рубахи. — Стой, Вертус… Я не слишком хорошо разбираюсь в демонах. Не настолько хорошо, чтобы понять тебя. Но кое-что я знаю. Когда демон разбрасывает собственную сущность в других людях, он не убивает их, он прячется в них! Почему ты решил, что именно твой ребенок должен был заполучить главное зерно?
— Он и есть зерно! — громко и отчетливо произнес старик и бессильно откинулся назад.
— Не понимаю, — призналась Айра.
— Я чувствовал его долгие-долгие годы. — Вертус закрыл глаза сухими пальцами. — Но он был словно младенец у материнской груди. Ничего не понимал. Или почти ничего… Забавлялся, играл с теми игрушками, что посылали ему. Хотя и давал своей матери много больше, чем получал от нее. А потом, когда его оторвали от этой груди, он исчез. Словно растворился! А когда он стал взрослым или почти взрослым, я уже не смог узнать его… Почему ты спрашиваешь меня, Айра? — Маг отнял ладони от лица. — Или не ты оторвала его от матери?
— Стойте, — замахал руками Марик. — Я всего лишь баль. Я не так давно из леса выбрался, чуть меньше двадцати лет назад, поэтому говорите медленно и с паузами. Я тоже не понимаю!
— Я вспомнила, где видела тебя, — прошептала Айра, глядя старику в глаза. — Ты — Сади?
— Сади?! — пролепетал Марик, но тут же захлопнул рот и вытаращил глаза.
— Меня звали Вертусом, — губы старика затряслись. — А Сето назвала меня Сади. Она думала, что все в ее власти. Она думала, что способна повелевать людьми, словно они фигурки для затейливой игры. А потом у нее появилась подруга. Или игрушка, такая же, как и я. Но в этой игрушке таилось страшное… Я спал с ней. Я не мог ей отказать. Она была красива. Она была бесконечно красива. Невероятно красива! Ей даже не пришлось околдовывать меня. Я сам околдовался. Я не понимал, о чем она говорит. Она бормотала что-то о том, что если бы она была мужчиной, а я женщиной, то получился бы неф, а так получится демон. Самый настоящий огненный демон… Я смеялся. Но мы не ссорились. Я просто стал ей неинтересен. И она выгнала меня. А потом попыталась убить… И меня, и самодовольную Сето, и властного Сурру. Общими усилиями мы прорвались в Оветту. В последний момент, когда врата готовы были захлопнуться, она не стала убивать нас, хотя могла… Вместо испепеляющего огня она бросила в меня огненный комок, внутри которого таился зачатый ею и мной ребенок. Он поселился внутри меня, точно так, как если бы я был женщиной. Отличие только в том, что он сам был как язык огня. Пока он был мал, он не мог создавать себе тело. А когда стал расти, его уже некому было научить, а она не захотела… Нужно было унести его подальше, оборвать нить, связывающую его с матерью, подобрать младенца, вселить его в ребенка… Знаешь же, в деревнях бывают больные дети. Может быть, он прожил бы жизнь, как простой человек, но я испугался. Когда мои спутники предложили мне запечатать проход, я испугался. Я испугался огненной нити, которую никто не видел кроме меня, но которая соединяла ребенка с его матерью. Я испугался неизвестности, что таилась в колеблющемся язычке пламени. И я оставил его возле утесов. Укутал его собственной тенью и бросил возле этих поганых утесов! Я бросил своего ребенка!..
— И получилась Суйка, — пробормотала онемевшими губами Айра.
— Не сразу. — Вертус опустил голову. — Он плакал в одиночестве. Я слышал его голос, но ни разу не подошел к нему. А его мать и не думала растить его. Она только разжигала в нем голод. Ее больше устраивало безмозглое существо! А я бежал, бежал как можно дальше, пока не оказался в Гобенгене.
— А потом Варух, позже взявший имя Ярига, мой отец, убил тебя, — прошептала Айра.
— Его послал Сурра, — вздохнул Вертус— Он что-то почувствовал, Он всегда видел больше других, понимал больше других, но никакая мудрость не обещает всесилия. Я сговорился с Сето задолго до покушения на меня. Поэтому убийство не удалось, вместо этого погиб сам Сурра. Ты думаешь, что я не узнал его долгое дыхание? Или ты думаешь, я не узнал собственную кровь в Рич, а до этого в Кессаа, которая танцевала для меня в этом храме, а еще до этого в Тини?.. Видишь, как бывает. Оказывается, можно считаться мертвым и при этом стать основоположником славного рода!
— Мелаген, дочка Исс, внучка Сето и Сурры, воспользовалась твоим семенем, — качнулась на скамье Айра.
— Этот демон — он в родстве с Рич! — прошептал старик. — А через нее и с тобой, Айра! Возможно, он даже чувствует это родство. Я рассчитывал на это, приглядывался к девчонке, но у нее плохие отношения со всеми пятнадцатью! И что мне было делать? Да, Айра, я знаю, что такое смерть. Не так легко убить мага, если его тень спрятана отдельно от его тела. Я знал, что Варух собирается убить меня. Я был готов. Но я не учел, что в нем кровь Сурры. Он оказался слишком быстр. Приготовленное заклинание каменного панциря не сломало его нож, а заключило в панцирь меня. И в нем я провел долгие-долгие-долгие годы…
— А теперь… — начала Айра.
— А теперь я старею, — покачал головой Вертус— Стремительно и неотвратимо. Моя тень, которая все еще остается вне меня, высасывает из меня жизнь. Думаю, что именно она спасает моего ребенка от искушения кровью, но именно из-за нее я и не могу рассмотреть главное зерно! Моя тень клочьями рассеяна по всем пятнадцати. Я даже скажу больше, она убивает меня, выпивает меня по капле. Но она убьет меня сразу, стоит ей только вернуться обратно ко мне!
— Так вот что останавливает тебя, — медленно произнес Марик. — Ты отодвигаешь собственную смерть?
— Ты ведь отец, Марик, — пробормотал Вертус— Почему ты отказываешь мне в любви к моему ребенку?
— Твой ребенок — это ужас Суйки! — воскликнул баль.
— Ерунда! — улыбнулся маг. — Суйка для него не существует. Много ли ты помнишь снов, баль, что снились тебе, когда ты был в утробе матери? Мой ребенок родился в тот миг, когда Кессаа восстановила зеркало, через которое проходила его пуповина, и Айра перерубила ее! Он обычный ребенок. Разве только чуть талантливее других детей. Но его зерно нельзя убрать! В нем он весь. Оставшись без тела или нахлебавшись крови, он соберет остальные зерна, и тогда Суйка станет явью! Если бы не этот ваш охотник, ничего бы не случилось. Мой сын стал бы взрослым, прожил бы долгую жизнь и однажды отправился бы смертной тенью к престолу Единого. Моя тень не дала бы ему возможности разглядеть самого себя!
— Но охотник здесь, — нахмурилась Айра. — И не в моих силах остановить его. Кровь льется и будет литься. Когда-нибудь ты не выдержишь. Уже скоро не выдержишь… Тогда твоя тень рассеется и демон освободится?
— Неминуемо, — кивнул старик. — Слишком много крови и боли вокруг.
— Так, может быть, стоило бы освободить его уже теперь? — поднялась Айра. — Пока он еще не нахлебался крови? Пока еще он может услышать твои слова? А то ведь доберется до него охотник!