— Значит, она там предсказывала будущее? Что я предам вас всех? — Я осмотрелась в ожидании реакции. Никто не сказал «да», но никто не произнес и «нет». Я раздраженно покачала головой. — Зачем это мне? Мне это ничего не даст.
— Зато даст твоему отцу.
— Ты имеешь в виду существо, которое пыталось меня убить? — выкрикнула я, поворачиваясь к Чандре. — То, что напало на меня через Теклу? — Я фыркнула. — Я, я работаю на него!
— Я тебе верю, — заявил Феликс, подходя ко мне. — Нам известно, что Кайрос должна одновременно принадлежать Свету и Тени. Это было предсказано. И вот теперь мы это лицезреем. К тому же Уоррен считает, что твое место здесь.
«Считал», — сухо подумала я. Но не стала говорить этого Феликсу. Приятно иметь кого-нибудь на своей стороне.
— Жаль, конечно, но не имеет значения, во что веришь ты или что считает Уоррен, — заметила Чандра, и по потолку пронеслась сине-зеленая искра. Она пролетела над нашими головами, и ее зелень казалось газообразной и недоброжелательной в тусклом свете. — Надо голосовать.
— Голосовать?
Это было все, что ей понадобилось, чтобы обрести уверенность. Чандра задрала квадратный подбородок и подбоченилась.
— Вот именно. Ты не выросла в Зодиаке и ничему не научилась в свои первые два жизненных цикла. Действия или бездействие твоей матери не дали тебе такой возможности и привели к нарушению равновесия. Так поступает бродячий агент.
— Она дочь Зои Стрельца! — гневно воскликнула Ванесса.
— Да, а каково твое происхождение, Чандра? Пьяные жалобы после неудач не в счет!
У меня поднялись брови; я ожидала нового «Иди ты, Феликс!», но Чандра просто стиснула зубы — очевидно, такие издевки она слышала и раньше — и по-прежнему считала своей главной целью меня. Я терпела, пока она не вторглось в мое личное пространство.
— Я только говорю, — сказала она, поворачивая голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза, — что Кайрос должна уметь отслеживать восход и закат луны, не сверяясь с картой.
— Кто-нибудь такой же прекрасный, как ты?
Весь кислород из зала словно ушел в общий удивленный издох. По стенам заклубились тучи, серые на сером фоне, пока потолок весь не затянулся ими, стены стали не видны, пол скрылся в тумане. Действительно комната настроений.
— Я сейчас…
— Ударишь меня. Да, знаю. И что потом? Заберешься на дерево и будешь колотить себя в грудь? Как страшно! У тебя нет никаких доказательств.
Мне казалось, что у меня есть время подготовиться и отразить удар. Но, очевидно, я еще не обладала скоростью супергероя. Чандра действовала быстро и жестко — влепила ладонью по щеке, расцарапав ее ногтями. Моя голова дернулась, и я отшатнулась. Поднесла руку к лицу. На щеке горели кровавые борозды, рука оказалась в крови.
— Ты меня расцарапала.
— Ничего, все зарастет, — с ухмылкой проронила она.
Несколько мгновений я стояла, прижав руку к щеке и ничего не делая. Потом разрыдалась. Громкие крокодиловы слезы с широко раскрытым ртом. Одним полузакрытым глазом я видела, как Чандра опустила руки и с насмешливым выражением лица начала поворачиваться к остальным. Вероятно, никогда раньше не видела супергероя в слезах.
Хантер еще не успел закончить предупреждающий окрик, как я ногой ударила Чандру в грудь. Я отклонилась, вложив всю силу инерции в движение бедер, и Чандра пролетела через весь мат, ударилась о противоположную степу, и ее череп с громким треском поцеловался со своим отражением. Грета сказала, что Чандре понадобится время, чтобы справиться с горем, вызванным моим появлением, но я решила, что небольшая встряска тоже ей поможет.
Я потрогала рукой щеку. Чандра права. Царапины исчезли еще до того, как она рухнула на пол. Я двинулась к пей, но дорогу мне преградил Хантер.
— Любишь грязные приемы, Стрелец? — спросил он, снова оттесняя меня в круг. На стене снова вспыхнул глиф Стрельца… но тут и сам Хантер вступил в круг. С вершины пирамиды спустился гигантский глиф в виде изогнутых рогов, сходящихся внизу в виде буквы «V». Он мгновенно разбился на множество маленьких рогов, которые затмили знак Стрельца.
Определенно не из списка союзников.
— Я пользуюсь подручным оружием, — сказала я и на этот раз не стала пятиться, когда он приблизился ко мне.
Глаза его сузились, превратившись в щелки.
— Хочешь испробовать его на полноправном знаке?
Посмотрим… обычная уличная драка вместо эмоциональный игры «он сказал — она сказала»? Мне даже подумать об этом нельзя.
Мелькнула моя ладонь, но он был готов к этому и повернулся так, что я сломала бы руку, если бы вовремя не изменила направление движения. Я сделала сальто в воздухе, опустилась на ноги и нанесла ему удар сбоку, удар снизу, удар коленом, обманный удар — он все это встречал и парировал.
Мы разъединились и принялись кружить: я тяжело дышала, Хантер как будто совсем не дышал. Комната снова превратилась в калейдоскоп: эмоции зрителей смешивались с двумя глифами, и все это сверкало в небе, как светляки. Я воспользовалась возможностью успокоиться и решила испробовать другую тактику. Глубоко вдохнув, я набросила линию энергии на тело противника, как учил меня Уоррен, — невидимое лассо между его намерениями и моими. Ни одна эмоция не пробежала по невидимой веревке. Если бы у меня были закрыты глаза, я бы вообще не определила, что он в комнате. Впечатляет.
Он точно знал, что я делаю, и улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
— Определила мой талант?
— Петь не в такт йодли, стоя ногой на груде горящего угля?
Изображение на стенах соответствовало духу поединка, ночное небо над головой снова стало чистым и безоблачным.
— Очень близко, — заметил он и сделал выпад. Он был гибок и проворен, как горный лев, и так же целеустремлен.
Я давно поняла, что лучше, безопасней сражаться с искусным воином, чем с уличным хулиганом. Меньше возможностей получить случайное повреждение, хотя, конечно, гораздо более вероятно преднамеренное. Но именно для этого и существует мастерство самообороны. Я отклонилась, выбросив вперед ногу. Наши икры столкнулись с громким треском. Сознание своей способности излечиваться сделало меня менее расчетливой, чем обычно, поэтому я мгновенно развернулась, оставаясь рядом с ним, и ударила его по левой щеке, когда он поворачивался ко мне.
Зрители ахнули, по стенам замелькали стрелы, и мы снова разъединились. На этот раз отступил он. Напряжение волнами исходило от него, окутывая меня пахнущей медью лептой, привязывая к нему, пока я остаюсь его целью.
Теперь он не сдерживался. Он действительно хотел одолеть меня. Часть меня была в восторге от этого смертоносного танца, возможности проверить себя в схватке с новым сильным противником. Я боец, это во мне не изменилось. Асаф всегда говорил, что больше всего возбуждает первая встреча с новым противником, это состояние самое восхитительное и самое опасное, и Асаф был прав. Я купалась в адреналине Хантера. И плыла в собственном.