— Беги! — закричала я, набрасываясь на мужчину сзади. У меня не было умений, которые есть сейчас. Не было сил, чтобы справиться с мужчиной, ничего не помогало мне устоять перед этим человеком-хищником. Оливия убежала, и даже после того как она исчезла, я слышала хруст гравия под се ногами и ее крики, летящие за ней, как волосы. А потом я вообще ничего не слышала.
Но это было тогда.
— Мне следовало убить тебя в первый раз, — сказал человек, которого — теперь я это знала — зовут Хоакин. Я почувствовала, как открываются мои глаза, — глаза, как у Репы, у которой их нет, — и посмотрела в лицо, такое же жестокое, каким я его помнила. Полные губы обнажают зубы, расставленные через равные промежутки. Я поняла, что это предназначенная мне улыбка, и зловоние гнилого меда устремилось ко мне из его рта. Щетина, слишком совершенная, чтобы быть естественной, покрывала его подбородок и щеки, и несмотря на его возню со мной, ни один волосок не выбился из его прически. Волосы, гладкие и прилизанные, были зачесаны назад, и в слабом свете луны были отчетливо видны линии, оставленные зубцами его расчески.
— Нет! — сумела я произнести, прежде чем его пальцы снова впились мне в горло, придушив. Правой рукой он ударил меня по лицу, повернув его вправо. При обратном ударе я почувствовала, как треснула кость носа. Как я могла забыть этот звук?
— О да, — ответил он, изогнувшись надо мною, изображая оргазм, дергаясь, как трещотка. — Да, да, да.
Я пнула его головой, заставив дернуться. Из носа у него полилась кровь, и на лице появилось удивленное выражение. В первый раз я этого не делала. Он снова ударил меня, но на этот раз слишком поздно. У меня возникла новая мысль.
— Я не должна быть здесь снова. Не должна снова через это проходить.
Я переместила бедра, увеличив пространство между нами, и смогла высвободить ногу и ударить его коленом по ребрам.
— Нет, должна, — заявил он, прижимаясь ко мне и прижимая меня к поверхности, как борец в вольной борьбе.
Я почти сдалась. Почувствовала, как горят легкие от недостатка воздуха, как его руки движутся у меня между ног, но тренировки и воля позволили продолжать борьбу.
— Нет… Я больше не девочка. Я Стрелец. — Я мигнула и почувствовала, как на моем лице расплывается улыбка. — Я Стрелец, а это… мой сон.
— Но мы можем достать тебя и во сне, — оскалился он, снова вгрызаясь в меня. — Я могу во сне насиловать тебя.
— Нет. Я этого не хочу.
— Сопротивляйся, сколько хочешь, но ты не можешь изменить то, кто ты есть… кем я помог тебе стать.
— Я не такая, как он!
— О, посмотри в зеркало, дорогое дитя. — Он хитро улыбнулся. — Ты точно как он.
За нами послышался какой-то шорох, Хоакин оглянулся, потом снова повернул голову ко мне.
— Проклятие! — воскликнул он и исчез.
Чувствуя себя легче — с меня свалились и его тяжесть, и сон, — я отрыла глаза.
Одеяло сбилось к ногам, простыня промокла по очертаниям моего тела; я села и мгновенно заметила то, чего в комнате раньше не было: предмет, который и вырвал меня из сна. Мне под дверь просунули газету, и сквозь паутину своего не-сна я услышала вкрадчивые шаги. Я встала, не трогая газету, открыла дверь и выглянула в коридор. Там никого не было.
Проведя рукой по лицу, я почувствовала боль в носу. Правда, он не сломан, но горло тоже саднит. Вероятно, покраснело. Я наклонилась, про себя благодаря того, кто таким способом отогнал моих демонов… благодарила, пока не увидела статью.
— Боже мой! — сказала я, вспоминая слова из своего сна. Ты точно как он. Я медленно опустилась на кровать. «Боже мой, — подумала снова. — Может, он прав. Может, они все правы».
Короткая заметка: бесстрастное перечисление фактов и данных: время смерти, возраст жертвы — Боже, всего семнадцать, — что власти думают о случившемся. Я перечитала статью несколько раз, стараясь сопоставить воспоминания о столкновении с Аяксом со словами на этой странице. Бессмысленное и случайное нападение, говорилось в статье; вероятнее всего, банда подростков. У одного был нож. Заявление матери девушки, одно предложение, но в нем единственный реальный факт: «Моя девочка умерла, и моя жизнь больше никогда не будет прежней». Так что, возможно, они и правы.
Я понимала, чего хочет тот, кто просунул газету: чтобы я почувствовала. Его мотивы очевидны и полны ненависти, но мне все равно хотелось закрыть голову руками и никогда их не убирать. Я виновата в смерти девушки. Я подвергла ее опасности, точно, как Оливию, и они обе заплатили за это жизнью. Так что, может, они правы. Я точно как он.
Я уже собиралась отбросить газету, когда увидела еще одну колонку. Я развернула газету на полосе происшествий, и здесь рассказывалось о стрельбе из-за любовного треугольника. Муж застрелил жену, которую звали Карен, когда она пыталась уйти из квартиры. Через несколько минут Марк Дэвис обратил пистолет против себя.
Я закрыла глаза и на какое-то время даже перестала дышать. Сидела, и во мне царил хаос, как какой-то тошнотворный психоделический наркотик. Девушка в магазине была случайностью, невинным человеком, и у меня не было намерений причинить ей зло. Но это… Аякс не имел никакого отношения к разрушению их брака, к их гибели. Это все я. Я воспользовалась своей новой силой и уничтожила жизни Карен и Марка Дэвисов.
Я сумела пройти в ванную и принялась плескать в лицо холодной водой, ахая; и только тут поняла, что плачу. Опираясь на раковину, я взглянула в зеркало. Прекрасное лицо Оливии с моими измученными глазами.
А темные тени, таящиеся за ними? Я их создала — и причины, которые за ними стоят, — я сама.
— Кто ты, по-твоему? — шепотом спросила я у отражения. Следила, как бесшумно движутся губы, но никакого ответа не услышала.
Вернулась в спальню, взяла газету и принялась рассматривать Карен Дэвис, улыбающуюся мне с недатированного снимка. Немного погодя сунула газету в сумку и вышла. Мне хотелось каким-то образом проверить, правы ли они.
И все время во мне сохранялась надежда, что они ошибаются.
Когда я пришла к Грете, я уже вполне владела собой. Слезы высохли, на лице появилось сдержанное выражение — я знала, что на лице Оливии такое выражение производит впечатление блаженного неведения, — и я уверенно контролировала свою энергию. Я не хотела столкнуться с кем-то, когда моя защита еще несовершенна. За каждым углом, мне казалось, меня поджидает Чандра; конечно, это она просунула газету мне под дверь; но ее нигде не было. Если с газетой была она, очевидно, для нее все ясно.
Я слышала смех со стороны детского отделения, видела кошку, патрулирующую коридор; за ней бежали два котенка, и я пошла быстрей, чтобы незамеченной добраться до кабинета Греты. Я уже свернула за угол, бросая назад последний взгляд украдкой, когда с кем-то столкнулась.
— Уоррен. — Мы оба шагнули назад, удивленные столкновением, и я нахмурилась, заметив его бледность. — Ты в порядке?