Карл замер. Он знал очень хорошо, что обозначает непонятное для сестры слово. Сам участвовал по просьбе тайной полиции в разработке жутковатого устройства. Предназначалось оно для нейтрализации опасных для общества магов высокого уровня, вплоть до тех, кто умеет управлять удачей. Тайная полиция всегда пыталась найти способ защититься от мятежа магического корпуса. Ректоры колледжа, кривясь и возражая вслух, в душе понимали этот страх. Он сам, Карл фон Гесс, тоже возмущался, отказывался – и помнил о Мишель. Птице, которая сломала крылья по вине магов…
Маги бывают на редкость опасны, когда обращают свою силу во зло. Или когда пытаются резко, не учитывая мнения окружающих, изменить привычный порядок вещей, даже ради абстрактного «общего блага». Он знал об этом и согласился участвовать в разработке оружия, внес немалый вклад в создание технологии, способной уничтожить самого опытного мага. Тоже ради общего блага старался, а пострадал в итоге Рони. Родной человек, к тому же лишенный магического таланта. Его в высший колледж магов не пробовали отправлять даже на предварительное собеседование. Ни в девять лет, ни позже, в двенадцать. Крохи дара, позволяющие затеплить огонек на фитиле свечи, кому они интересны?
Концентратор искажения создавался несколько лет. Идея его состояла в формировании ударной волны, стойкой к любым магическим или же немагическим попыткам ослабления тяжести воздействия. Сама волна имела специфическую характеристику. Она распространялась узким отрезком искажения пространства. Именовалась, Карл помнил это точно, каучуковой сферой. Любой объект, коснувшийся внешней ее стороны, начинал растягиваться, вспучиваться и прилипать к поверхности сферы. Его структура искажалась от резкого расширения. Когда же волна проходила сквозь объект, он прыжком восстанавливал форму, подвергаясь повторной жестокой деформации, уже на сжатие. При описании звучит малопонятно, в опытах получалось наглядно. Обычная ткань, натянутая перпендикулярно вектору движения волны, распадалась на мелкие ветхие лоскуты в форме концентрических кругов.
На людях концентратор, само собой, не испытывали. Кроме того, начальник тайной полиции клятвенно заверял, что это оружие никогда не попадет в руки магов.
– Рони был близко от эпицентра?
– Кажется, ты прилично зарядил его удачей, – невесело улыбнулась Фредерика. – Целились в него – кучера и единственного седока… Но экипаж так сильно подбросило на кочке и толкнуло в сторону, что он завалился набок. Эта жуткая штуковина пролетела мимо и сработала лишь при ударе о стену дома. Точнее, этим домом был богатейший антикварный салон на улице Воздвиженья, который сгинул в единый миг. Отголоски ударной волны смяли конную пару до состояния настоящего мясного фарша – уж поверь, я сама видела. Оглобли возле крепления к экипажу выглядели чуть лучше, как будто их били молотом, но все же не перебили. Рони успел выпрыгнуть. Падая, он сломал руку и два ребра, но откатился еще на пару шагов. Редкостное везение…
– Что в итоге? – не обрадовался Карл.
– Левую ногу ему собрали безупречно, – стараясь сохранять спокойствие, тихо уточнила Фредерика. – А вот правую… Я целый год приглашала к нам всех врачей, каких только могла. Юнц старался, сам сидел тут и магов толковых к нам отсылал. То тромбы отрывались, то, наоборот, не унималось кровотечение…
Фредерика судорожно вздохнула и быстро допила чай. Сердито глянула в пустую чашку. Плакать ей не хотелось, жаловаться – тем более. Но и спокойно вспоминать о пережитом не получалось. Карл налил новую порцию чая.
– Спасибо. Вот так… Зато теперь в магическом колледже лучшее на весь Старый Свет врачебное отделение.
– А ты бесплатно и даже в убыток себе восстанавливаешь автомобили врачей.
– Не всех, – прищурилась Фредерика. – Когда еще можно было что-то для Рони изменить, в первые сутки, мне отказали в приемных двух больниц. А еще меня велел не пускать на порог наш с тобой старинный друг Вячко – Вячеслав Леймер. Помнишь такого? Мы его в город притащили, он жил у нас, пока учился… и вот выучился. Не зря Фредди-старший звал его пиявкой.
– Не зря, раз так.
– Вот список их транспорта у нас висит на самом видном месте, – усмехнулась Фредерика. – И ниже написано: не принимать в ремонт ни на каких условиях. Три года назад Леймер купил себе «хорьга». Чиним этих зверюг в столице только мы. Я полагаю, песок в систему смазки попал неслучайно.
– Старый Фредди, – понимающе хохотнул Карл.
– Не исключаю, – шевельнула бровью Фредерика. – Полтора года «хорьг» стоит без движения, до странности активно ржавеет. Про меня уже слух пошел. Мол, проклинаю не хуже Вдовы. Наш бывший друг Вячко передвигается в наемных экипажах, нищает и теряет клиентуру…
– Репутация врача – штука трудноремонтируемая. Так что в итоге с Рони?
– Здоровье стабилизировалось. Вырос он нормально, хотя даже Юнц опасался осложнений. Все же сыну тогда не было четырнадцати – еще ребенок. Марк сам, лично, сделал для Рони протез стопы. Магия, сталь, каучук, эффект сращивания при надевании. Рони бегает, плавает, занимается борьбой. Все у него нормально. Кроме этой неугасающей злости… Час назад я отправила по просьбе Яши напиток Потапычу. «Кровь земли».
– Семейную легенду о женской власти и подкаблучниках? – позабавился Карл.
– Именно. Знаешь, братец, – Фредерика виновато вздохнула, – своему сыну я не рискнула бы его предложить. Я иногда полагаю, что Вдову он ненавидит куда сильнее, чем следует. Вопреки здравому смыслу, соображениям о благе страны и прочему. И я понятия не имею, налаживает ли он связи в посольстве Арьи, например, на пользу нашей тайной полиции или же хранит на задворках сознания иную мысль про запас.
Фредерика встала, убрала со стола обе чашки, глянула в окно и охнула. По накатанной колее к дому мчалась, возмущенно взревывая на кочках, «Тачка Ф». За рулем сидела… Ленка, она азартно взвизгивала, когда машина прыгала особенно высоко, и била по груше сигнала точно таким движением, что подсмотрела у Фредерики в первый день знакомства. Рони был пассажиром, он кричал указания во весь голос, но в управление не вмешивался. И еще он – улыбался. Так незнакомо, по-мальчишески, без обычной мрачности… Фредерика потерла глаза и тряхнула головой. Рядом уже стоял Карл и тоже смотрел. Хохотнул, гордо подбоченился – и торопливо шепнул заклинание, тормозя излишне разогнавшуюся машину перед воротами.
– Резковато для первого урока, – обеспокоился он. – Пойду пожурю.
– Не трудись. Они сами направляются сюда.
Груда пакетов о четырех ногах – Ленка, Рони и покупки – и правда медленно двинулась к дому. Шли явно на ощупь. Развеселый Макар выглянул из-за уцелевших чудом ворот, взялся покрикивать «левее», «теперь правее». Ленка в ответ звонко, на весь парк, сообщила, что злыдней кормить не станет. Проняло всех, даже шофер врача Торопова прекратил любовно полировать бархоткой капот сыто и мягко урчащего автомобиля. Парень уже попробовал вареники и тайком мечтал о столь же безупречном обеде!
Пакеты распределили на всех и потащили через мастерскую. От дверей жилой части дома донесся новый Ленкин вопль, требующий от всех без исключения немедленного переобувания.