Все это Саш успел разглядеть мгновенно. Чувствуя, что силы, которыми он сдерживал в последние дни охватывающее его оцепенение, подходят к концу, освобождая накопившуюся боль, он закричал так же, как кричал на границе Дары. Разметал оторопевших раддов, снес мечом голову одному из архов и, едва не распоров бок коня о копья гвардейцев, увидел, что и второй арх валится с обрыва, с визгом расцарапывая морду.
— Не знаю, кто здесь Гейдр, которому передавал привет Орд, но, ради Эла, не опускайте копья! — закричал Леганд.
Саш медленно вытер меч, вставил в ножны и сполз на землю. В полуварме локтей у каменной осыпи сгрудились, рыча, волки. Ангес и Тиир не оставили в живых ни одного радда. Гвардейцы словно пришли в себя и, с опаской обходя поверженного арха, двинулись на волков. Линга вскинула лук, и через мгновение огромный грязно-белый вожак забился в судорогах с торчащей из пасти стрелой. С рычанием стая стала медленно отступать.
— Приветствую отчаянных странников! — опустив копье, прохрипел рыжий бородач. — Я уж с дюжину лет не слышал о белых волках между Крильдисом и Кадисом, тем более летом. Зачем вы привели их сюда?
— Я, кстати, тоже удивляюсь! — раздраженно откликнулся Ангес, неумело протирая клинок. — Зачем было вести сюда волков, если у вас и собственного зверья в достатке?
— Гейдр к вашим услугам! — ударил себя кулаком в грудь бородач. — Никогда я еще не был так рад обычным путникам. Еще немного — и привет от Орда передавать было бы некому! Старик, у тебя отличные воины. Никогда не слышал, чтобы арху сносили голову мечом, а уж чтобы на скаку выпустить стрелу точно в глаз — этому даже в Глаулине не учат! И это сделала девчонка! Я не верю своим глазам! Или вам часто приходится охотиться на архов?
Линга гордо взмахнула рукой, на которой блеснули клыки арха, и поспешила к Сашу. Он выпустил поводья изможденной лошади и привалился к скале.
— Что тут случилось? — спросил Леганд, подхватывая коня Линги.
— Два моих стражника несли караул у скалы, — помрачнел Гейдр — Утром я отправил смену, которая вернулась с полпути. Они увидели, что стражники убиты и их тела пожирают архи. Я поднял полторы дюжины оставшихся у меня гвардейцев и поспешил сюда. Результат ты видишь. У меня осталась дюжина воинов. И что при этом убиты два арха и полторы дюжины раддских разбойников, меня совсем не радует.
— Ты обрадуешься еще меньше, если узнаешь, что не только белые волки разгуливают по равнине между Кадисом и Крильдисом, — вздохнул Леганд. — Эти архи и радды только передовой отряд. Их не один ард. Завтра или уже сегодня они могут оказаться здесь.
— Значит, пришло время сложить голову! — зло бросил Гейдр. — Главное — постараться, чтобы голова каждого погибшего салмского гвардейца обходилась врагу как можно дороже. Теперь мы уже не будем так беспечны! Спасибо тебе, старик, и твоим друзьям за выручку.
— Спасибо Орду, — отозвался Ангес, успокаивая лошадей. — Если бы не эти кони, которых мы тебе пригнали, сейчас бы волки хрустели нашими косточками.
— После такой гонки эти лошадки мало на что годны, — прищурился Гейдр. — И только не говорите, что это было единственной целью вашего путешествия.
— Только Эл знает все цели элбана и пути, которые ему выпадут, — развел руками старик. — Меня зовут Леганд. Со мной Тиир, Ангес, Линга и Саш. Вот знак короля Даргона. Но у твоей заставы, Гейдр, мы оказались случайно. Наш друг, Саш, серьезно болен. Мы идем к Колдовскому двору. Нам нужен лекарь.
— Леганд! — испуганно позвала Линга.
Старик шагнул к Сашу и замер. На его обнаженной груди отчетливо выделялись красные, отдающие в синеву узоры.
— Тиир! — крикнул Леганд. — Срочно отвар Лукуса!
— Демон меня забери! — воскликнул Гейдр. — Неужели вам удалось приручить мертвого копейщика?!
— Нет, — покачал головой Леганд, прикладывая к губам Саша кожаную бутыль. — Этого копейщика никто не сможет приручить. Вот только бы еще не дать ему умереть. Пей, Саш! Сейчас только сон спасет тебя от гибели. Пей! До каменных стен заставы один ли. Потом пара ли по узкой тропинке к гнезду колдуна — и мы на месте. Пей, Саш! Не сдавайся!
Саш глотал пряный напиток, чувствовал, что боль отступает, замещаясь усталостью, веки становятся тяжелыми и глаза закатываются. Последним усилием воли он прижал к груди меч и взглянул на небо. На вершине серой скалы, изогнув шею, сидела черная птица ракка.
Снов не было. Сашу показалось, что и пробуждения не было. Просто родился звук. Сначала как сухой, легкий треск. Затем как шелест. Словно с улицы по стеклу била ветка. Мокрая ветка. Шлепала листьями. Затем прорезался звук капель. Так и осталось. Ветка с мокрыми листьями и капли. То тише, то громче. Долго.
Затем пришла боль. Слабая и ноющая. Словно тысячи искр прожигали тоннели в живой плоти. Оплетали тело. Стягивали невидимой шнуровкой. Возвращались и вновь начинали пробираться раскаленными тропами. В какой-то момент Саш почувствовал, что его обжигает не огонь, а холод. Не огненные искры, а ледяные иглы путешествовали по телу. Сосуды оказались не раскаленными тоннелями, а хрустальными колодцами. Опасно. Нельзя шевельнуться. Они полопаются и разорвут плоть даже от легкой дрожи. Замереть, застыть, самому превратиться в кусок льда. Странно, что дождь за стеклом не умолкает. И ветка шлепает листьями. Она давно должна была примерзнуть к стеклу. Капли должны падать ледяными шариками. И разбиваться на крошечные осколки. И стучать. Как стучит что-то рядом. Близко. И согревает. Хрустальные колодцы слабеют и обрушиваются. Боль уходит. Усталость наваливается. И что-то горячее или, точнее, теплое, мягкое, нежное, родное рядом. Дышит в шею.
Саш вздохнул, открыл глаза, почувствовал скользнувшее по груди и животу тепло, повернул голову и увидел мелькнувшие в разрезе занавеси стройное бедро и часть спины. Скрипнула дверь.
Он постарался дышать глубоко и медленно, чтобы успокоить пробившую дрожь. Услышал знакомый звук. Ветка с треугольными листьями подрагивала на ветру, ударяя по мокрому стеклу. От высокого стрельчатого окна тянуло холодом и сыростью, но небольшая комната в занавесях казалась уютной. Саш с трудом сел, удивляясь дрожащим рукам, сглотнул горечь, накопившуюся на языке, наклонился к кувшину, стоявшему на круглом резном столике. Жадно напился, потянул к себе висевшую на высокой спинке кровати одежду. Невольно вздрогнул, увидев проступающий на руках бледно-зеленоватый узор.
— Ясного дня тебе, Саш, — раздался довольный голос Ангеса.
Священник вынырнул из-за занавеси и, поглаживая живот, немедленно уселся на край кровати.
— Не слишком рассчитывай на его пожелания, — усмехнулся из-за спины Ангеса Леганд. — Дождь не перестает уже неделю!
— Неделю? — удивился Саш.
— Да, уже неделю, — кивнул Леганд, подвинул короткую скамью и присел рядом. — Хотя я думал, что сознание вернется к тебе позже.
— Я здоров? — спросил Саш, вытягивая руки.
— Будешь здоров, — уверенно кивнул Леганд. — Признаюсь тебе, что еще три дня назад я сомневался в этом. Одевайся. Обильной трапезы не обещаю, сразу наедаться нельзя, но поправить силы необходимо.