— Голова не болит? — спросила она, включив мотор и плавно выводя машину из той части гаража, которая не была отведена барсучонку.
Он откинул голову назад.
— Что-то я не уверен.
Эш осторожно повела машину по дорожке, стараясь по возможности избегать ухабов, остановилась на выезде, проверила, нет ли встречных машин, и выехала на основную дорогу.
— Вы должны чувствовать, болит у вас голова или нет, — возразила она.
Он повернул к ней голову и слабо улыбнулся. Уголком глаза она заметила, что он внезапно стал выглядеть страшно усталым.
— Я четыре дня назад прилетел из Бразилии и с той поры кручусь как белка в колесе. Еще не привык к разнице во времени, так что плохо соображаю, где моя голова вообще, не говоря о том, болит она или нет, — грустно объяснил он.
— Вот как?
На короткое время Эш почувствовала угрызение совести. Ее отец после продолжительного полета обычно ложился в постель, иногда на несколько дней. Но, снова искоса взглянув на него, она разглядела мускулы под превосходно сшитым костюмом. В животе что-то сжалось. Она подавила угрызение совести. Этот человек молод и в хорошей форме, сказала она себе, не годится сравнивать его с отцом. Она обнаружила, что у нее нет желания думать о том, какое это может иметь значение.
Она сделала крутой поворот и решила перевести разговор на нейтральную тему.
— Что вы делали в Бразилии?
— Куда больше, чем собирался. — Он криво улыбнулся. — Поехал разузнать, нельзя ли построить там фабрику. Но пока я там был, нам предложили также соорудить жилой комплекс для рабочих. Строительная площадка вся покрыта обломками лавы. Так что это интересно для строителя. — Он широко зевнул и слегка рассмеялся. — Настолько интересно, что я не спал последние три ночи в Рио.
Эш фыркнула. Она знала этот тип людей. Все молодые гениальные менеджеры в их семейном банке были такими же. И Питер тоже — стоило им унюхать возможность сделки, все остальное вылетало у них из головы, даже вопросы собственного здоровья. На ее деда это производило колоссальное впечатление, особенно из-за того, что ему пришлось смириться с разочарованием в собственном сыне, но всего через несколько месяцев после свадьбы Эш ненавидела эту черту Питера всей душой. Она ответила более сухо, чем намеревалась:
— А также когда вернулись, если присмотреться к вам повнимательнее. Зачем, ради всего святого, вы приехали сюда, если вы сейчас так заняты?
Брови Джейка Дейра поднялись с явным неодобрением. Но ответ прозвучал довольно миролюбиво:
— Потому что следует закончить переговоры насчет строительной площадки до конца месяца. А Тони здесь явно не справился.
— Тони? Это тот, кого я выгнала? — не подумав, спросила Эш.
Все миролюбие померкло. Он одарил ее ледяным взглядом.
— Возможно, Тони чересчур хорошо воспитан, — сказал Джейк, холодно взглянув на нее. — Я слышал, вы были не слишком вежливы.
Эш пожала плечами.
— Я сказала ему правду. Мой лес не продается. Я не хотела, чтобы он тут торчал. — Она быстро посмотрела на него и сбавила скорость, поскольку уже начались городские предместья. — К вам это тоже относится.
Джейк не пошевелился. Но что-то, чего Эш, к счастью, не заметила, мелькнуло в его глазах.
— Я так и думал, — пробормотал он.
— И прекрасно. Коль скоро мы с вами понимаем друг друга…
Он уселся поудобнее и слегка поморщился.
— Я бы не сказал, что мы уже зашли так далеко.
— Да нет, зашли, — заверила его Эш. — Вы хотите запугать меня. Я не из тех, кого можно запугать. Все, конец истории.
Она сделала это заявление с такой убежденностью, что не удивилась его напряженному молчанию. Когда она позволила себе искоса взглянуть на него, то увидела, что он смотрит прямо перед собой, сведя брови к переносице. Вот так с ним и надо, удовлетворенно подумала она.
Дорогу в больницу она могла бы найти с закрытыми глазами. Именно там она десять дней сидела у постели Питера, перед тем как он умер. Там она прошла курс лечения по настоянию врачей, чтобы залечить свои душевные раны. Впоследствии она подарила больнице новый ультразвуковой аппарат в память о Питере. Больница считала ее важной пациенткой и покровительницей. Они даже предложили ей место в правлении, но она отказалась. Если бы они только знали! — иногда думала она.
Она припарковала машину под деревьями, огибающими вход в больницу. Джейк Дейр сразу же вышел из машины, не дожидаясь, что она ему поможет.
— Очень мило, — заметил он. — Скорее похоже на гостиницу, чем на больницу. Явно для богатых. Цены тут, верно, заоблачные.
Эш снова почувствовала укол совести.
— Я заплачу, — быстро сказала она. Джейк невесело рассмеялся.
— Как приятно иметь возможность избавиться от неприятностей с помощью денег.
Она не знала, что ему ответить. Они вошли в здание. Эш представила его персоналу, который хорошо ее знал. Затем решительно отвернулась и уселась у окна. Она не могла отстраниться от него еще дальше, разве что совсем уйти из больницы.
Они молчали, пока сестра в приемной щебетала, а рентгенолог давал указания. Поэтому она вздрогнула, когда сестра, провожая Джейка в рентгеновский кабинет, обернулась в дверях и подмигнула ей.
— Потрясно, — сказала она, поднимая глаза к потолку. — Почему несчастья с такими великолепными мужчинами не происходят на моем пороге?
Она быстро увела пациента. Эш недоуменно смотрела ей вслед. Великолепный? Потрясающий? Наглый бизнесмен, полагающий, что весь мир должен вертеться по его указке. Что тут потрясающего? У Салли Джебб, видно, крыша поехала.
Но тут ей в голову пришла другая мысль. Салли Джебб не была заговорщицей вроде Эм или ее отца, но после того несчастного случая она стала ей другом, и Эш знала, что она не прочь ненавязчиво заняться сводничеством. Господи помилуй, не может же она считать Джейка Дейра подходящей кандидатурой, взмолилась в душе Эш, придя в ужас от такой возможности.
Она встала и принялась беспокойно ходить по приемной. Сколько часов прождала она здесь, ожидая новостей о Питере. Казалось, все было вчера. Три года прошло, а она все еще иногда просыпается вся в поту, решив, что опоздает в больницу.
Но сегодня, впервые за три года, она посмотрела на висевшие на стенах картины и не ощутила страшной вины в сердце. Она устала, волновалась и немного злилась, но все это относилось к Джейку Дейру и к тому, что могло произойти, но не к Питеру и прошлому.
— Полагаю, это можно считать прогрессом, — пробормотала Эш, обращаясь к продавцу шаров, изображенному яркими, цветными мелками. А вслух добавила: — Ненавижу эти картины.
Девушка в приемной отнеслась к ее высказыванию философски.
— Они должны успокаивать.