— Нет. Она винила себя, жестоко винила. После смерти моего отца она из кожи вон лезла, чтобы удержать на плаву их общее дело — крупное садоводческое хозяйство. Первое время ей это удавалось, но потом дела пошли хуже, и банк потребовал вернуть ссуду, взятую моими родителями, когда они решили расширить территорию сада и цветника. Бен работал в экономическом отделе одной компьютерной фирмы. Когда его шеф уехал отдохнуть за границу, он проделал какую-то ловкую финансовую махинацию, чтобы добыть для мамы деньги. Бен рассчитывал быстро вернуть деньги, но шеф появился намного раньше, чем хотел, и обнаружил недостачу.
Потрясенный, Яго смотрел на нее во все глаза. На его скулах заходили желваки.
— Бог ты мой, неужто ты обвиняешь меня еще и в том, что я развалил ваш семейный бизнес? — спросил он сквозь зубы.
— Представь, не обвиняю. Потому что бизнес не развален. Помогли деньги, вырученные от продажи квартиры Бена. Й сожалению, мы не успели продать ее до суда…
Яго немного расслабился.
— Твоя мать все еще управляет садоводческим хозяйством?
— Нет, теперь этим занимается Бен, а помогает ему Шарлотта, его жена. — Софи прерывисто вздохнула. — Преступление, совершенное Беном, не попадало в категорию особо тяжких, но все-таки это было преступление — подделка финансовых документов и присвоение денежной суммы. Хищение имущества фирмы, черт бы побрал судейские формулировки…
Внимательно слушая Софи, Яго привалился к подоконнику.
— Когда Бен вышел на свободу, — монотонно продолжала Софи, — и речи не могло быть о работе по его прежней специальности. Вот он и принял бразды правления из рук нашей мамы. Бен обожает копаться в земле, он вечно торчал в теплице, когда приезжал к нам, а в тюрьме помогал тамошнему садовнику, так что семейное дело было ему по душе.
— А как отнеслась ко всему этому его жена?
— Бен познакомился с Шарлоттой уже после освобождения. Она работала у нашей мамы и от нее знала историю заключения Бена во всех подробностях. — Губы Софи на мгновение сжались. — Ее родители шли на любые ухищрения, чтобы не допустить свадьбы, но Шарлотта настояла на своем. Ей было плевать на тюремное прошлое Бена, она любила его и хотела всегда быть рядом с ним. Она не позволила родителям разрушить их отношения.
— Зато ты позволяешь, — мрачно произнес Яго. Глаза Софи погасли.
— У нас с тобой нет никаких отношений.
Он быстро подошел к дивану, взял Софи за руки и рывком поднял ее на ноги.
— Но они могут быть, Софи, понимаешь, могут!
Она сделала вялую попытку вырваться, но Яго резким движением прижал ее к себе и приник к губам, вызвав у нее уже знакомую ответную реакцию. Не отрываясь от сладких и таких податливых губ Софи, он скользнул ладонью вниз по ее гибкой спине. Сердце Софи ухнуло куда-то вниз, туда, где их тела соприкасались так тесно, что уже невозможно было игнорировать его нарастающее возбуждение, которому она была не в силах сопротивляться. Груди ее напряглись, будто увеличились в размере, а поцелуй все длился и длился, становясь жарче, яростнее, требовательнее.
Когда совсем стало трудно дышать, Яго чуть отстранился и, задыхаясь, спросил:
— Нужны еще какие-нибудь доказательства?
— Нет, — пролепетала она непослушными зацелованными губами. — Если это, конечно, что-нибудь значит…
Держа Софи за хрупкие плечи, он потерся носом об ее волосы.
— Это значит очень многое для меня, Софи, нам будет так хорошо вместе…
— Ты имеешь в виду, в постели?
Он отпустил ее и прошелся пятерней по своей растрепанной шевелюре.
— И в постели тоже, но не только. Во всем том, что подразумевается под словом «отношения». Умные люди говорят: «Время лечит». Все раны, нанесенные вольно или невольно, затянутся, вот увидишь. Все проходит.
Она покачала головой, отрицая известную истину.
— Если у меня когда-нибудь возникнут отношения с мужчиной, достойным того, чтобы я познакомила его с моими родными, то это явно будешь не ты. Ясно?
— Ну да, все ясно и донельзя понятно. Стоит мне вернуться в Лондон, как ты немедленно забудешь о моем существовании. Так?
— О нет! Ты не тот человек, о котором вот так просто забывают…
По щеке Софи медленно поползла предательская слеза. Досадливо сморщившись, она смахнула ее по-детски сжатым кулачком.
— Софи, солнышко мое, пожалуйста, не плачь!
Яго снова схватил ее, прижал к груди и стал ласково гладить по плечам и волосам. И вот эти-то поглаживания окончательно лишили Софи остатков воли и решимости. Плечи ее содрогнулись, и слезы хлынули водопадом. Как ни старался Яго успокоить ее, девушка не могла остановиться.
— Прости… прости… — захлебывалась она, одновременно пытаясь высвободиться из его железных объятий.
— О чем конкретно ты плачешь? — наконец спросил он, обжигая своим шепотом ее ухо.
— Полно… полнолуние, наверное. Не… не знаю…
— Полнолуние ни при чем, — многозначительно проговорил Яго. — Может быть, это то, о чем я думаю?
— Может быть, — всхлипнув, согласилась Софи.
Яго потянул ее за собой на диван. Она, словно из нее вынули позвоночник, обмякла рядом.
— Значит, — проговорил Яго каким-то хриплым басом, — если бы ты познакомилась со мной, не зная об… отягчающих обстоятельствах нашего общего прошлого… все было бы иначе?
Она вытащила носовой платок и высморкалась.
— Ну, не совсем так, — глухо донеслось из-за платка. — Мне не хочется это обсуждать, я…
— Ну так и не будем ничего обсуждать, — согласился Яго.
Отпрянув от него, Софи вскинула голову. Яго улыбнулся и быстро проговорил:
— Я не сдался, так и знай, Софи Марлоу. Мне просто нужно направить все внимание на то, чтобы решить, как исправить создавшееся положение, не навредив нам обоим.
— Думаешь, у тебя получится? Бену ты ничем не помог, — бросила она ему в лицо.
— Господи! Ты что, совсем не слушала меня? Я и не мог ему помочь. Он признал свою вину, а присвоение чужого имущества и растрата неминуемо ведут к тюремному заключению. Что мне оставалось делать, если он сам отрубил мне пути к полноценной защите? Как же ты не понимаешь? Я ничем не мог помочь твоему брату.
— Нет, это ты не понимаешь. — Она рывком освободилась из его объятий и поднялась с дивана. — Для тебя это был всего лишь очередной рядовой процесс, а Бен лишился доброго имени, работы! Я возненавидела тебя!
Яго тоже вскочил на ноги и уставился на нее сверкающими глазами.
— Тогда почему ты только что позволяла мне обнимать тебя?
Щеки Софи вспыхнули.
— Я ничего тебе не позволяла. Просто так… вышло. И потом… — она запнулась, но через секунду честно призналась: — Я больше не ненавижу тебя. По-моему, ты это уже понял.