– Бабушку мы тоже не застали, – пожала плечами Наташа, – а про брата и не слышали, это какая-то ошибка. Ну хватит о грустном, лучше давайте о нашей новой песне…
Я изобразила восторг и полчаса слушала душераздирающее мяуканье, которое издавал севший за рояль Лео. Все-таки прогресс шагнул очень далеко, в прежние времена публика быстренько бы закидала господина Скотинина гнилой картошкой. А теперь, применив на концерте кое-какие технические уловки, можно сойти без особых усилий за Мика Джаггера и Андриано Челентано в одном флаконе. Но всему приходит конец, настал и час прощания с милым семейством. Наташа вышла со мной в прихожую и протянула небольшой плоский пакетик.
– Милая Луиза, примите скромный подарок, последний компакт Лео, его пока нет в широкой продаже, на днях состоится презентация. Очень надеюсь на вашу порядочность, пожалуйста, не рассказывайте никому о нашей трагедии. Настенька мертва, нехорошо нарушать ее покой…
– Можете рассчитывать на полное молчание, но у меня встречная просьба.
– Какая? – насторожилась госпожа Скотинина.
– Вы говорите, Ростов отличный доктор?
– Великолепный! – с жаром воскликнула маменька.
– Дайте мне его координаты, у моей подруги с мужем беда…
– Пожалуйста, – с явным облегчением сказала Наташа, – пишите телефон.
В метро, пристроившись на скамеечке в ожидании поезда, я разодрала обертку пакетика, чтобы поглядеть на компакт. Кирюшка будет очень доволен, когда получит диск, которого нет ни у кого, во всяком случае, его рейтинг в классе резко возрастет. Эх, жаль не догадалась я попросить автограф Лео на обложке. Когда я сняла обертку, перед глазами возникла пластиковая коробочка. Я онемела. Только не подумайте, что новинка была украшена порнографической картинкой. Нет, все было крайне прилично. Красивую фотографию осеннего леса пересекала широкая надпись: «От Лео Ско с любовью к тебе». Но мое изумление было вызвано не диском. Сверху лежали доллары. Я машинально пересчитала баксы, три сотни, а под ними бумажка с короткой фразой: «Молчание – золото». Значит, Наташа решила во избежание скандала лучше заплатить журналистке. Да, дорого стоит сохранение имиджа. Небось Луиза Феррари не единственная, получившая мзду.
Дома меня встретил грустный Кирюшка.
– Опять двойка? – поинтересовалась я и протянула ему диск Ско.
– Прикольно! – завопил мальчишка. – Нет, у меня как раз две пятерки, училки такие здоровские, в особенности Милочка.
– Что ж тогда не весел?
Выяснилось, что к 8 Марта в школе решено поставить спектакль «Красная Шапочка», и Кирке досталась роль медведя.
– Погоди, погоди, где же в этой сказке Топтыгин? Волк, бабушка, охотники…
– Милочка решила, что будут еще зайчики, ежики, сорока, лиса и другие звери, вроде Красная Шапочка у них дорогу спрашивает…
– Зачем?
– Ну какая ты непонятливая, – вскипел Кирюшка, – да чтобы у каждого роль была, а то обидно, кому-то досталась, а кому-то нет.
– И много зверей? – усмехнулась я.
– Двадцать, – не моргнув глазом, ответил Кирка.
– Господи, да столько в лесу не живет.
– А у нас гусь, утка, корова, – принялся перечислять мальчишка, – иначе нечестно выйдет.
В общем, ему нужен костюм, причем самый лучший, с головой и лапами.
– И где его взять? – изумилась я.
– Ну Лампуша, – заныл Кирюшка, – придумай!
До прихода Кати и Сережки мы рылись на антресолях, благо ни Ивана, ни Люси, ни близняшек дома не оказалось.
Сначала я попробовала нацепить на Кирюшку старую коричневую цигейковую шубу и такую же шапку.
– Очень здорово, – убеждала я мальчика, – купим маску, лицо прикроем…
– Нет, – отказался Кирка, – уродство.
Отверг он и жилет из овчины, потом мохнатый плед и коричневый вельветовый костюм. Чем быстрее опустошались чемоданы, тем больше вытягивалось личико Кирюшки. Когда показалось застеленное газетами дно, он разрыдался. Сквозь всхлипыванье доносились слова:
– Да, Лешка будет зайцем, так ему родители такой прикид сделали! Анька Пирютина – лиса, у нее хвост на полметра и морда лисья… А у меня – шуба старая!
В самый разгар причитаний появился Сережка. Увидав выпотрошенные саквояжи и зареванного брата, Сережа моментально взял дело в свои руки.
– Ну-ка, утри сопли, – велел он, – развел сырость. Костюм медведя? Без проблем, сейчас привезу.
– Откуда возьмешь? – шмыгнул носом Кирюшка.
– Мишка знаешь где работает? – спросил Сережка, хватая ключи от машины. – В театре юного зрителя. Вот он и даст костюмчик. Жди, доставлю медведя.
Повеселевший Кирюшка помчался делать уроки, а я отправилась на кухню, где обнаружила очередной несъедобный обед, вдохновенно состряпанный Люсей, – суп из гречневой крупы, больше похожий на жидкую кашу из ядрицы с вермишелью, и творожная запеканка, смахивающая на гигантский ластик из-за непомерного количества манной крупы. Просто удивительный дар готовить малоаппетитные кушанья!
Где-то около десяти, когда все, кроме Люси и Ивана, дружно отказавшись от супа и запеканки, разбрелись по комнатам, появился Сережка с огромным пакетом.
– Ио-хо-хо! – завопил Кирюшка и понесся переодеваться.
Катя и Юля, севшие в гостиной смотреть телевизор, громко крикнули:
– Покажись нам!
Минут через десять, когда на экране очередной секретный агент укладывал штабелями поверженных врагов, Кирюшка влетел в комнату с криком:
– Ну как?
Юля разинула рот, Сережка прыснул, я сделала вид, что лакомлюсь попкорном, и быстренько, чтобы не дай бог не пришлось что-либо говорить, набила рот воздушной кукурузой под завязку. Лишь Катя сохранила самообладание и протянула:
– Просто отлично, настоящий мишка!
– Клево, – прыгал от восторга Кирка.
Голос его из-за огромной морды с блестящими глазами и черным клеенчатым носом звучал глухо.
– Тебе не душно? – поинтересовалась Юля. – Дышать-то как будешь?