– С тобой, Лампец, алкоголиком станешь!
– И от гастрита умрешь, – влез Сережка. – Готовить перестала, носится целыми днями, Мату Хари из себя корчит! А мы жрем похлебку несъедобную…
– Мата Хари работала шпионкой, – решила уточнить я, – Родиной торговала.
– Почему же похлебку несъедобную жрете? – возмутилась Люся. – Я что, плохо готовлю?
– Отвратительно! – в голос воскликнули Юля, Таня и Кирюшка.
– Хватит! – завопил майор и стукнул кулаком по столу.
Чашки и рюмки жалобно звякнули. Домашние успокоились и, выпив еще по рюмашке, начали рассказывать, что произошло в мое отсутствие.
Во-первых, приехала Катя, у которой начался жуткий грипп. Температура подскочила до 39, и ее отправили домой, стоять у операционного стола в таком состоянии невозможно.
Следом явились Сережка и Володя. Начали собираться в магазин, хотели купить майору диван.
– А где Лампа? – поинтересовался Володя.
– Отправилась колоть звезду, – хихикнула Юля.
– Не понял, – протянул мужик.
– Я сама не поняла, – веселилась Юля, – я спросила у нее, куда направляется, а она так радостно отвечает – колоть звезду. Я даже переспросила – разбивать, что ли? И какую звезду? Лампец в ответ: «Не бить, а колоть».
– Странно, – забормотал майор, великолепно понявший разницу между глаголами «бить» и «колоть».
– Она вообще себя странно ведет последнее время, – добавила Юля, – дома никогда не бывает.
– Еду не готовит, яйца вечно бьет, – жаловался Сережка.
– И медициной стала интересоваться, – вздохнула Катя, – прямо измучила, расскажи да расскажи про тромбоэмболию… Заразна или не заразна… Про какую-то палату несла, где все от тромбов погибли. Ну не чушь ли!
Тут в мозгах у Володи моментально просветлело, и он ринулся к телефону. Сначала он кинулся домой к Стелле, туда же вызвали и группу захвата. Но в квартире никого не оказалось. Спешно опрошенные мамаши, гулявшие с детьми во дворе, сказали, что худенькая женщина в грязной китайской куртке уехала на «Опеле» с рыжим мужиком.
Володя знал номер машины, и был объявлен план-перехват. Тут же поступило сообщение от гаишника: несколько минут тому назад он оштрафовал водителя искомого автомобиля за нарушение правил. Приказ о задержании в тот момент еще не поступил, и постовой преспокойно отпустил нарушителей. Дело происходило уже за границей Москвы, и регулировщик краем глаза заметил, как «Опель» свернул налево, на проселочную дорогу, ведущую к дачному поселку.
Не теряя ни минуты, майор с коллегами понесся следом, за ними летел на «Форде» Сережка, ничего не понимавший, но объятый ужасом.
Столб дыма и огня они увидели еще на подъезде к поселку и моментально вызвали пожарных. Еще на снегу сиротливо лежала моя варежка…
– Но как, – недоумевала я, – но как ты догадался, что звезда – это Стелла Егорова? Откуда ты вообще про нее знаешь?
На следующий день я стояла в довольно неуютной комнате перед сидящими на стульях рыжеволосыми мужиками.
– Ну, Евлампия Андреевна, – сухо, официально спросил майор, – посмотрите внимательно на этих людей и скажите, кто из них запер вас на даче.
Я внимательно пробежала глазами по лицам и ткнула пальцем в третьего слева:
– Вот он, брат Стеллы Егоровой, имени не знаю.
– Остальные свободны, всем спасибо, – сказал сидевший у письменного стола парень в джинсах и ярко-красном пуловере.
Рыжие цепочкой потянулись к двери.
– Где вы нашли такое количество людей с огненными волосами? – не удержалась я.
Парень в красном свитере и еще один мужчина, в клетчатом пиджаке, засмеялись. Майор сурово глянул на них и произнес:
– Ну, Лампа, ты неподражаема. Значит, ты уверена, что видишь перед собой брата Стеллы Егоровой?
– Угу, – бормотнула я.
– На все сто?
– Даже на двести, – рассердилась я, – он это, голубчик. Отвез меня на дачу и решил приготовить мясо на углях!
– В протокол занесли? – поинтересовался майор.
– Да, – прозвучал ответ.
– Чудесненько, – пропел Володя и велел: – Всем смотреть внимательно.
Легким жестом фокусника он дернул рыжего за волосы. Копна ярких кудрей повисла в воздухе.
– А-а! – заорала я.
– Цыц, – велел майор, – узнаешь?
Я уставилась на роскошные белокурые пряди, обрамлявшие какое-то странно-женственное лицо без признаков косметики.
– Ну, – поторопил майор.
– На кого-то похожа, – бормотала я, – жутко похожа…
– На, – кинул Володя арестованному косметичку, – действуй.
– Не хочу, – процедил бывший рыжий.
– Вот что, котеночек, – очень ласково протянул парень в красном свитере. – Во-первых, тебе, голубушке, деваться некуда, а во-вторых, посадим в мужскую камеру, последствия живописать?
– Не имеете права, – прошептал задержанный, – в паспорт гляньте.
– А мы перепутаем документики, – хихикнул другой сотрудник, в пиджаке, – представляешь, что получится, когда там правду про Егора расскажем? То-то радости будет!
– Сволочи, – прошипел парень, – менты позорные…
– Это ты зря, – вздохнул Володя, – мы-то менты, а ты, душечка, убийца.
Я ничего не понимала. Наконец арестованный раскрыл косметичку, вытащил гору тюбиков и принялся умелыми движениями накладывать макияж. Чем больше тонального крема, румян, помады появлялось на физиономии негодяя, тем шире разевался мой рот. Наконец настал момент, когда челюсть моя окончательно отвисла. Передо мной на стуле, одетая в синие джинсы, мужскую рубашку и ботинки, сидела манекенщица… Стелла Егорова.
– Она, – забормотала я, – она, а где брат?
– Нет никакого брата, – вздохнул Володя, – и не было никогда.
– Но…
– Вот тебе и но!
– Кстати, – полюбопытствовал майор, – а зачем ты искала Стеллу?