Наверное, странно трястись в ознобе, когда вокруг бушует стена огня. Но замерзла я ужасно. В подполе стоял невероятный холод, какой-то антарктический. Невольно на ум пришло сравнение «могильный», и я вздрогнула. Огромный подвал и впрямь мог стать моей безымянной могилой. Ни Катя, ни Сережка, ни Юлечка, ни Кирюшка – никто не узнает, где гниют мои косточки. Хотя, судя по тому, что творится сейчас над головой, скорей всего, и костей не соберут. Интересно, от трупа в крематории что остается?
Решив начать думать на другую, более приятную тему, я стала разглядывать убежище. Почему-то в нем не было кромешной тьмы. Через пару секунд стало понятно, что неверные лучи света проникали сквозь пару зачем-то сделанных в стенах отверстий. Я заглянула в одно, размером с блюдце от кукольной чашки, но ничего не увидела. Из дырки сильно дуло. Понятно, подпол оборудовал рачительный хозяин, и сделал он его по всем правилам науки – стены выложены из кирпича, пол залит бетоном, потолок обит железными листами, даже поднимающаяся крышка люка «с изнанки» оцинкована. Все сделано для того, чтобы создать идеальные условия хранения продуктов. Той же цели служат и отверстия, это была вентиляция. Да, похоже, огонь мне тут не страшен, а вот задохнуться могу… Хотя, если подумать, скорей всего, вентиляция «смотрит» на улицу. Так делают в деревенских избах, чтобы в подполах не заводилась сырость, врывают по периметру избы железные трубы и заводят нижний конец в подвал. Я подставила ладонь к отверстию, и на руку незамедлительно упали капли – на воле шел то ли дождь, то ли снег.
Отлично. Может, на полках среди банок найдется емкость с домашним вином? Отхлебну и согреюсь. Но на самодельных стеллажах не было спиртного – огурцы, помидоры, тушенка, трехлитровые банки с компотом…
Еле-еле отодрав плотно прижатую пластиковую крышку, я отхлебнула сладкую жидкость и облизнулась, это был мой любимый напиток – клубничный. Наверное, нехорошо угощаться чужими запасами без спроса, но что прикажете делать?
И как только я могла поверить незнакомому парню, да еще рыжему! Ведь вызвал же он у меня какие-то неприятные воспоминания, где-то я встречала его… В ту же секунду в мозгах щелкнуло, и словно зажегся электрический свет. От неожиданности я чуть не выронила банку, но в последний момент все же удержала. В голове услужливо возникла картинка.
Вот гуляю я с собаками, открывается дверь подъезда, выскакивает рыжий парень, бьет Аду, я попыталась удержать Рейчел… Это он! Ну и ну! Брат Стеллы приходил к нам домой, чтобы обворовать квартиру, а Юлечка бдительно не открыла дверь. Нет, наверное, не он! Но как похож – рост, цвет волос. Хотя я не слишком хорошо вижу, и мне давно следует носить очки. Будем откровенны, мерзавца, ударившего ногой мопсиху, я не слишком хорошо разглядела… Следом возникли другие воспоминания. Сосед покойной Регины, Леша, рассказывал, что за полчаса до того, как в квартире несчастной манекенщицы начался пожар, туда пришел высокий рыжеволосый парень. Открыл дверь ключом…
В эту минуту в подвал откуда-то сверху быстро-быстро закапала вода. Секунду я обалдело смотрела на потолок. Что, там все сгорело, и теперь над руинами идет ливень?
Потом раздался грохот и глухой, как сквозь вату, крик:
– Никого нет!
– Я здесь, – завопила я что есть силы, кидаясь к лестнице, – помогите, спасите, выньте отсюда…
Крышка лязгнула, и в мою несостоявшуюся могилу глянуло перемазанное лицо в оранжевой каске.
– Сами вылезете или подсобить? – поинтересовался пожарный.
Но я взлетела вверх, игнорируя протянутую руку. К ногам будто кто-то прикрепил крылья, тело стало невесомым.
От кухни почти ничего не осталось, впрочем, от дачи тоже. Повсюду торчали обгоревшие черные деревяшки и отвратительно пахло гарью.
Во дворе, возле ворот, стоял белый «Форд». Не успела я, щурясь от неожиданно яркого света, выползти на улицу, как дверцы машины хлопнули, и из нее выскочили Сережка с Володей. Майор держал в руке мою варежку, очевидно, потерянную в тот момент, когда я шла вместе с рыжим на дачу. Лица друзей не предвещали ничего хорошего.
– Володечка, – удивилась я, – как ты сюда попал?
Майор ухватил меня за плечи, сильно тряхнул и с негодованием произнес:
– Убить тебя мало, дрянь!
То, что выпалил Сережка, я повторять не стану, даме неприлично озвучивать подобный текст.
– Рожу набить, – злобился майор.
– До крови, – добавил Сергей, – палкой с гвоздем.
– Вы чего? – рассердилась я. – Что я сделала-то…
– Иди в машину, – велел Володя, – живо.
Я залезла в «Форд» и принялась наблюдать, как пожарные сворачивают шланги. Майор говорил о чем-то с группой милиционеров, стоящих возле желтого «газика».
– Сереженька, – попробовала я завести разговор.
Но парень дернул плечом и велел:
– Заткнись, Лампа, надавать тебе хочется, просто руки чешутся.
– Ну и пожалуйста, – обиделась я, – ни слова больше не произнесу!
И сдержала обещание. Всю дорогу до дома молчала, стиснув зубы, впрочем, спутники тоже не раскрывали рты, так и ехали в сгустившейся тишине, только напряженные спины Сережки и Володи, сидевших на переднем сиденье, выдавали их истинные чувства.
Впрочем, дома меня тоже встретили крайне нелюбезно.
Юлечка, Катя и Люся, гневно сверкая глазами, заорали:
– Ну погоди!
Иван, Кирюшка и Таня укоризненно качали головами, даже Анечка пискнула:
– Ну, тетя Лампа, вы даете, всех перепугали.
На кухне они сначала потребовали отчета, но я ответила вопросом на вопрос:
– Да как вы догадались, где я? Я сама не знала, что окажусь на даче у брата Стеллы!
– Брата Стеллы! – фыркнул полный негодования майор. – Ах ты, Пуаро, дачка принадлежит, вернее, принадлежала, Павлу.
– Какому? – изумилась я.
– Такому, – передразнил майор. – Сыну Зинаиды, отцу Лени и дяде Егора, дошло?
– А откуда брат Стеллы узнал про их домик? – трясла я головой. – И кто вас надоумил искать меня там?
Володя загремел чайником, потом глянул на Катю.
– Выпить бы чего покрепче!
– Сейчас, – подскочила Катерина и ринулась к холодильнику.
Я покорно ждала, пока они нальют рюмки, опрокинут, закусят… Наконец майор пробормотал: