Я двинулась было к лестнице, но притормозила:
– Как я узнаю его? Хоть фамилию скажите…
Девушки вновь захихикали, они находились в счастливом возрасте, когда любая сказанная фраза кажется остроумной.
– Он там один сидит, в читальном зале, – улыбаясь во весь рот, объяснила рыженькая, – больше таких идиотов нет – в пятницу над курсовой чахнуть!
– Красный диплом получить хочет, – хмыкнул «кролик».
– Знания копит, – заржала брюнетка, – прямо обидно, такой красавчик, а книжный червь!
Провожаемая их глупыми репликами, я спустилась на этаж ниже и, поплутав по темным и не слишком чистым коридорам, нашла наконец библиотеку.
Девицы оказались правы. Довольно просторная комната, заставленная стеллажами и письменными столами, оказалась пуста. Никто из студентов не рвался изучать первоисточники и конспектировать обязательную литературу. Только у окна, обложившись томами, лихорадочно строчил что-то в тетради темноволосый парень.
– Вы Антон? – спросила я, подойдя поближе.
Юноша вздрогнул, положил копеечную пластмассовую ручку на стол и посмотрел на меня:
– Да.
Что ж, девчонок-сплетниц можно понять. Парень оказался хорош, словно греческий бог. Большие, слегка раскосые темно-карие глаза, легкая смуглота щек, прямой нос, будто нарисованные брови и рот, который авторы книг времен Возрождения называли «лук Амура». Каштановые волосы вились крупными кольцами, а руки с узкими ладонями и длинными пальцами выдавали артистическую натуру. Небось в детстве закончил музыкальную школу.
– Вы знаете, где найти Вику Попову?
– Почему я должен давать вам ее адрес? – вопросом на вопрос ответил Ромео и встал.
Стало понятно, что и фигура у парня классная – рост примерно метр восемьдесят пять, плечи широкие, под тоненьким свитерком перекатываются литые мускулы, а талия узкая, любая манекенщица позавидует.
Я вновь рассказала сказочку о съемках у Михалкова и поинтересовалась:
– А что, адрес Поповой – стратегический секрет?
Парень улыбнулся:
– Нет, конечно, только она не хочет, чтобы весь институт в гости шлялся. Тут такие кадры учатся, халявщики… Вам, конечно, дам, пишите – улица Самсоновская, дом восемнадцать, квартира шесть.
– Ксюша Федина у нее живет?
Красавец пожал плечами:
– Ксюха меня мало волнует.
Я почувствовала, что начинаю злиться.
– Разве я спрашивала о волнении? Живут они вместе?
Антон замялся:
– Сейчас не знаю, мы с Викой расплевались, не сошлись, так сказать, характерами, но, когда дружбу водили, Ксюха у нее вместо домработницы была – убрать, постирать, жратву приготовить…
– Она ей платила?
– Не деньгами, вещи сбрасывала, косметику дарила, ну и кормила, сигареты совала… Правда, пару раз баксы давала, вроде в долг, а уж вернула Ксюха или нет, честно говоря, не знаю, да и неинтересно мне это. А вам зачем?
– Господин Михалков предъявляет высокие требования к моральным качествам актеров, – принялась я врать, – прежде чем пригласить неизвестную девушку в картину, сначала хочет собрать о ней сведения.
– А-а, – протянул Антон, – понятно, только я грешным делом думал, что на студии все живут друг с другом. Езжайте к Вике, она все про Ксюху выложит, как на ладони представит…
Я кивнула и пошла к двери, на пороге обернулась и увидела, что Антон преспокойненько уселся за конспекты. Очевидно, его ничто не волновало, кроме учебы.
Самсоновская улица оказалась не так далеко, всего в двух троллейбусных остановках, а дом восемнадцать выглядел респектабельно, если не сказать богато. Просторный подъезд, застеленный ковролином, улыбающаяся консьержка, и в лифте пахло хорошими сигаретами.
Вика Попова сидела дома. Вернее, лежала, скорей всего вчера вечером девица шумно провела время в компании друзей и бутылок, а сегодня расплачивалась за это головной болью и тошнотой.
– Вы ко мне? – нехотя процедила она, прищуривая выпуклые глаза.
– Да, – коротко ответила я.
– Ну и зачем, интересно? – моментально встала в боевую стойку нахалка. – Кажется, мы незнакомы!
Краем глаза я заметила, что в большой комнате на столе полно грязной посуды, а среди мисок и тарелок возвышаются почти опустошенные бутылки…
– Мы с вами и впрямь незнакомы, – ласково пропела я, – только ваши соседи снизу вчера пожаловались в домоуправление на то, что в верхней квартире ужасно шумят и им не дают отдыхать. А поскольку вы снимаете квартиру, меня прислали разбираться в ситуации.
Вика слегка присмирела и сбавила тон:
– Ну какие странные люди, один-единственный раз пошумели, день рождения у меня вчера был!
– Поздравляю, – прочирикала я, входя в комнату.
Судя по разгрому, тут гулял целый эскадрон гусар, причем вместе с лошадьми.
– Да и сидели не допоздна, – пожимала плечами Вика, – в полдвенадцатого разошлись.
– По закону шуметь можно до одиннадцати.
– Ну неужели из-за получаса сразу надо на рога становиться, – заявила наглая девчонка, – и потом, могли в дверь позвонить или по телефону. Так ведь? Никто ведь не возражал, а утром вас прислали!
– Деточка, – тихо сказала я, – на вас собираются наложить штраф, но я попробую уладить миром, только…
– Сколько? – деловито осведомилась Попова, хватаясь за кошелек. – Давайте вам сразу уплачу, а вы дело прикроете.
– Денег мне не надо, лучше скажите, где найти Ксению Федину.
– Ксюху? – изумилась Вика. – Так вы не из домоуправления!
Поняв, что имидж был выбран неправильно, я ответила:
– Ну, не совсем.
– Ага, – торжествующе взвизгнула девушка, – ага, так я и знала, еще когда говорила, что Ксюха дрянь. Вы из милиции, небось эта гадина на воровстве попалась!
– Отчего у вас такое мнение? – осторожно поинтересовалась я.
Но Вика была, очевидно, крайне избалованна и глуповата. Ее большие, но какие-то лягушачьи глаза зажглись мстительным огнем, пухлые губки надулись и выплюнули: