Ранд в замешательстве переглянулся с Мэтом. Он мог ясно припомнить каждую секунду сна. Он начался, едва он закрыл глаза, и длился какие-то минуты.
Что-то из этого обмена взглядами передалось Морейн. Она испытующе посмотрела на юношей и зашла в комнату:
— Что случилось? Сны?
— Он знает, кто я, — произнес Мэт. — Темный знает меня в лицо.
Ранд, ни слова не говоря, поднял руку, показав Морейн ладонь. Даже в неверном свете единственной свечи отчетливо виднелась кровь.
Айз Седай шагнула вперед и схватила его поднятую руку, ее большой палец, легший поперек ладони, прикрыл ранку. Холод пронзил Ранда до кости, такой ледяной холод, что пальцы свело и он с трудом заставил себя не сжать их в кулак. Когда Морейн отпустила руку Ранда, морозное ощущение пропало.
Ранд повернул к себе ладонь, потом, ошеломленный, стер бледное, едва заметное пятнышко крови. Рана исчезла. Он медленно поднял взгляд, встретившись глазами с Айз Седай.
— Поторопитесь, — негромко сказала Морейн. — Времени мало.
Ранд понял, о каком времени говорит Морейн.
В предрассветном сумраке Ранд сошел за Морейн вниз, к дальнему коридору, где ждали мастер Гилл и все остальные: Найнив и Эгвейн, такие же обеспокоенные и взволнованные, как и Лойал; и Перрин, почти такой же невозмутимо-спокойный, как Страж. Мэт ни на шаг не отставал от Ранда, словно боялся даже на миг остаться один, оказаться всего в нескольких футах от людей. Когда отряд молча прошествовал через большую кухню, уже ярко освещенную и натопленную, повариха и ее помощницы оторвались от приготовления завтрака, выпрямились, разглядывая столь необычных постояльцев, поднявшихся в такую рань и отправлявшихся куда-то ни свет ни заря. В ответ на успокаивающие слова мастера Гилла повариха засопела и энергично шмякнула о стол тесто. Ранд еще не дошел до двери, ведущей во двор, а на кухне все уже вернулись к своим сковородкам, кастрюлям и тесту.
Снаружи было темно, как в бочке со смолой. Окружающие казались Ранду в лучшем случае тенями потемнее. Он шел, почти ничего не видя, совсем вслепую, за мастером Гиллом и Ланом, положившись на то, что знание мастером Гиллом собственного конного двора и интуиция Лана проведут их до стойл без неприятных неожиданностей и никто не переломает ноги. Лойал же споткнулся, и не раз.
— Не понимаю, почему бы нам не засветить хотя бы один фонарь, — ворчал огир. — В стеддинге мы не носимся сломя голову в темноте. Я — огир, а не кот.
Ранд вдруг явственно представил себе, как раздраженно подергиваются Лойаловы уши с кисточками.
Внезапно из ночи нависающей громадой выступила конюшня, потом дверь ее со скрипом отворилась, бросив во двор узкий поток света. Хозяин гостиницы приоткрыл створку пошире, пропуская всех вовнутрь, и поспешно захлопнул ее сразу за Перрином, едва не прищемив тому пятки. От яркого света в конюшне Ранд зажмурился.
Появлению стольких людей конюхи отнюдь не удивились, в отличие от поварихи. Лошади для путников были оседланы и ждали их. Замерев в высокомерной позе, стоял Мандарб, не замечая никого, кроме Лана, а Алдиб потянулась и ткнулась мордой в руку Морейн. В стойлах рядом обнаружились вьючная лошадь, нагруженная плетеными корзинами, и огромное, выше Ланова жеребца, животное с мохнатыми щетками над копытами — для Лойала. Оно выглядело достаточно мощным, чтобы в одиночку тащить загруженный доверху воз с сеном, но по сравнению с огир казалось чуть ли не пони.
Лойал оглядел большую лошадь и с сомнением пробормотал:
— Мне и своих ног всегда вполне хватало.
Мастер Гилл взмахом руки подозвал Ранда. Содержатель гостиницы одолжил ему гнедого, золотистой масти почти под цвет волос юноши, высокого и широкого в груди, но без того огня, которым отличался Облако. Последнему Ранд был только рад. Мастер Гилл сказал, что коня зовут Рыжий.
Эгвейн направилась прямо к Беле, а Найнив — к своей длинноногой кобыле.
Мэт подвел свою мышастую лошадь поближе к Ранду.
— Перрин меня нервирует, — пробормотал он. Ранд уколол его взглядом. — Ну, он ведет себя как-то странно. Ты тоже заметил? Клянусь, это не мое воображение и не... не...
Ранд кивнул. И не кинжал снова овладевает им, хвала Свету.
— Да, верно, только не принимай это близко к сердцу. Морейн знает о... об этом, чем бы это ни было. С Перрином все хорошо.
Ранду самому хотелось поверить этому, но его слова Мэта, похоже, успокоили, по крайней мере немного.
— Разумеется, — поспешно согласился Мэт, по-прежнему косясь на Перрина. — Я и не говорил, что с ним что-то не так.
Мастер Гилл пошептался со старшим конюхом — мужчиной с продубленным лицом, который с виду походил на одну из лошадей. Тот стукнул себя по лбу кулаком и поспешил в глубь конюшни. Содержатель гостиницы повернулся к Морейн с довольной улыбкой на круглом лице:
— Рами говорит, что путь свободен, Айз Седай.
Дальняя стена конюшни казалась сплошной и крепкой, вдоль нее тянулись тяжелые полки с инструментами. Рами и другой конюх убрали вилы для сена, грабли, лопаты и совки, затем протянули руки за полки к скрытым там щеколдам. Вдруг часть стены повернулась внутрь на петлях, столь хорошо замаскированных, что Ранд не был уверен, нашел ли бы он их, даже если б потайная дверь стояла нараспашку. Свет из конюшни падал на кирпичную стену в нескольких футах дальше.
— Это просто узкий закоулок между зданиями, — сказал мастер Гилл, — но ни одна живая душа, кроме нас, не знает, что здесь, в конюшне, есть выход. Белоплащники или белые кокарды, все эти соглядатаи ни за что не увидят, как вы вышли отсюда.
Айз Седай кивнула:
— Помните, славный хозяин, если вы опасаетесь каких-либо бед из-за нас, напишите в Тар Валон, Шириам Седай, из Голубой Айя, и она вам поможет. Боюсь, мои сестры и я многим уже обязаны тем, кто нам помог.
Мастер Гилл засмеялся — но отнюдь не смехом встревоженного чем-то человека.
— Да что вы, Айз Седай, я уже и так владелец единственной во всем Кэймлине гостиницы, где совсем нет крыс. Чего большего я могу попросить? С одним этим я удвою свою клиентуру. — Улыбка сменилась серьезным видом. — Что бы вы ни задумали, Королева поддерживает Тар Валон, а я поддерживаю Королеву, поэтому я желаю вам всего хорошего. Да осияет вас Свет, Айз Седай. Да осияет Свет всех вас!
— Да осияет Свет и вас также, мастер Гилл, — склонив голову, ответила Морейн. — Но если Свету следует сиять каждому из нас, то мы должны поторопиться. — Она с живостью обернулась к Лойалу. — Вы готовы?
Опасливо косясь на зубы лошади, огир взял ее под уздцы. Держа руку подальше от лошадиной морды, на всю длину поводьев, он повел животное к проему в дальней части конюшни. Рами нетерпеливо переступал с ноги на ногу, горя желанием поскорее закрыть потайные ворота. На мгновение Лойал замер, склонив голову набок, словно ловя щекой легкий ветерок.