Трясясь в поезде, Павел злился на себя. Потеряна куча времени, а дела не ждут, скорей всего, придется расстаться с некой денежной суммой… Ради чего? Разве они с Феликсом приятельствовали? Не иначе как на него нашло затмение! В конце концов Павел приказал себе успокоиться. Никогда не надо жалеть о совершенных поступках, никто не знает, чем может обернуться глупость, сделанная тобой. Любая неприятность идет нам во благо – эту парадоксальную истину Павел усвоил давно. «Сейчас из поезда вылезет толстая тетка, – сказал он себе, – настоящая «профессорша» в темно-синем костюме из джерси и с «халой» на голове. Так и быть, я отвезу ее в больницу и с ощущением выполненного долга вернусь в Ленинград».
Лям встал на перроне, состав прибыл минута в минуту, проводница, зевая во весь рот, открыла дверь, по железным ступенькам спустилась маленькая, хрупкая дама, одетая, несмотря на холодную осеннюю ночь, в просторную клетчатую мужскую рубашку и черные брюки.
– Вы Павел? – по-детски тоненьким голоском спросила она. – Я Мура, жена Феликса.
Лям изумился – «профессорша» выглядела студенткой. А Мура посмотрела Павлу прямо в глаза. Порыв холодного воздуха взметнул длинные волосы Жанны, набросил их ей на лицо. Она подняла руку, отвела пряди в сторону, и в ту секунду Лям понял, что если сейчас Мура скажет: «Поехали со мной на край света», – он не задумываясь отправится туда, куда она позовет его. Павел влюбился в Жанну с первого взгляда и, как глупый мальчишка, потерял разум.
Всю свою последующую жизнь он любил Муру, видя, что та относится к нему лишь как к хорошему, верному другу. У Ляма были жена и сын. Порядочность мешала Павлу начать ухаживать за Мурой, и он знал: в случае решительного ее отказа он навсегда потеряет свое счастье. Лучше уж иметь возможность заезжать в гости и хоть изредка сидеть с любимой…
– Неужели ты ни о чем не догадывалась? – шептал, лежа в больничной палате, Лям.
– Нет, – ошарашенно ответила Мура. – Мне и в голову не приходило! Мы ведь и с твоей Надей дружили, и дети наши вместе играли. Прости, Паша, я ничего не знала, иначе бы резко оборвала отношения.
– Значит, я поступил правильно, – попытался улыбнуться Павел. – И я рад, что хоть перед смертью тебе признался. Вот только убийцу Феликса не нашел! А ведь очень старался.
– Убийцу? – подскочила Мура. – Феликс умер от инфаркта.
Больной чуть качнул головой.
– Я аптекарь, – сказал он, – в смысле фармацевт.
Мура решила, что у старинного друга от болезни сердца начались необратимые явления в мозгу, и быстро кивнула:
– Конечно, милый, ты прав.
– Я еще не сошел с ума! – неожиданно обозлился Лям. – Мы с тобой никогда на эту тему не беседовали, но у меня за плечами мединститут, диплом врача. Вот только работать по специальности я не смог, пошел в аптеку провизором, а там быстро стал заведующим, потом меня забрали в управление. И пошагал я по карьерной лестнице, превратился в чиновника. Положение начальника помогло при создании нелегального бизнеса, но это уже неважные сейчас детали. Память у меня цепкая, я отлично помню курс по токсикологии, в частности, то, какими путями яд проникает в организм человека. Отраву можно вдохнуть, ввести с уколом, влить через рот, поставить клизму, ну и так далее. Однако, даже если отравитель действовал очень аккуратно, на теле жертвы останутся следы. Ну, допустим, след от укола. Или ноздри изменят цвет. Понимаешь?
– Да, – кивнула Мура.
– Когда Феликс умирал, – продолжил Лям, – я несколько раз заходил в палату и заметил странную вещь – сыпь на шее и плечах, нечто вроде потницы. Я сказал о ней врачу, но тот отмахнулся. Впрочем, состояние Феликса было настолько тяжелым, что реаниматолог понимал: конец близок, потому обращать внимание на пораженную кожу не стал. А я тогда впервые подумал об отравлении. Вспомнил картинку из учебника по токсикологии… У меня была очень старая книга, сейчас уже подобные не выпускают, студентов стали обучать хуже, слишком большой объем информации требуется доводить до их ума, поэтому будущих медиков ориентируют на узкую специализацию в самом начале, вот и получается, что отоларинголог не способен померить давление, а терапевт ничего не знает про геморрой. Но нас муштровали, и я моментально вспомнил даже номер страницы, восемьдесят девять. Там были даны фотографии одного исследователя, доктора Терентия Малова. Он вместе с женой Розой изучал в тысяча девятьсот шестнадцатом году странную эпидемию на Курилах. Там деревня вымерла от сердечного приступа, скончались все: от младенцев до стариков. Малова с супругой отправили разбираться. Шла Первая мировая война, а эта «эпидемия» по соседству с Японией приключилась. Малов ничего не успел выяснить, кроме одного – жители отравлены неизвестным ядом. Перед кончиной у всех появилась сыпь, похожая на потницу, кое у кого она успела трансформироваться в крохотные язвочки. Что бы было дальше, непонятно, трупы сожгли. Но вот интересный факт: признаки заболевания случились у людей в один день, а умирали они по-разному, в зависимости от возраста и состояния иммунной системы. Но все, кто появился в деревне уже после странного случая, не заболели. На подмогу вызвали крестьян из других сел, в основном женщин, они поднимали больных, переворачивали, то есть находились в тесном контакте с ними, но никто более не заразился. Значит, воздушно-капельный путь передачи инфекции (если то была именно инфекция) исключается. Какой остается?
– Например, сексуальный контакт, – предположила Мура.
– А младенцы? А глубокие старики? – возразил Лям. – Тогда врачи подумали, что японцы распылили некий хитрый газ. Но до конца разобраться не сумели, в России случилась революция, о происшествии на островах забыли, появились более важные дела. Спустя некоторое время составитель учебника, сын Терентия, Афанасий, тоже врач, использовал архив родителя в разделе «Токсикология».
– Афанасий Малов? – удивилась Мура.
– Тебе знакомо это имя?
– Вроде да, – кивнула она. – У нас на кафедре училась девушка, Роза Малова, вроде Афанасий был ее дедом. Или отцом, не вспомню сейчас. Когда Розу принимали в аспирантуру, Матвей, наш ректор, вызвал меня к себе и попросил: «Пригляди, чтобы девочка прошла, она из хорошей семьи, все родственники врачи, в частности, Афанасий Малов – автор горы учебников. Очень положительная особа, нам такие в институте нужны».
– Странно, что ты помнишь о столь незначительном событии, – прошептал Лям.