– Рия, Рия, открой! – разбудили ее настойчивые крики Поппи.
С удивлением она увидела, что уже утро. И сразу целый поток ужасных воспоминаний вчерашнего дня навалился на нее. Она содрогнулась всем телом. С трудом поднялась и, спотыкаясь, подошла к двери. Как ей хватило сил запереться?
Поппи держала поднос, на котором дымился кофе и лежало несколько тостов с маслом.
– Выглядишь ты ужасно, – весело заметила кузина, входя в комнату и решительно ставя поднос на столик.
Сердце у Рии екнуло – на подносе стояли две чашки. Видимо, предстоял сердечный разговор и прямые вопросы, а у нее просто не хватит сил. Такт и сдержанность никогда не были сильной стороной характера ее кузины.
– Что здесь произошло? – начала Поппи, верная себе. – Никое говорит, что никогда еще не видел своего дядю таким. Обычно он сам мистер Лед, но ты, кажется, здорово его достала.
– Поппи, прошу тебя…
Беззаботность кузины сильно действовала ей на нервы. Даже самый толстокожий человек давно бы уже понял, что дело не в простом недоразумении. Поппи задумчиво посмотрела в ее бледное лицо, и озорные огоньки потухли в карих глазах.
– Не может быть, Рия! Не могла же ты в него влюбиться! – воскликнула она обеспокоено. – Ты! Снежная королева!
– Я уже сказала, забудь об этом.
Но Поппи не унималась.
– Ну, ты и выбрала орешек для своих молочных зубок! Да он глотает женщин на закуску. Никое говорит, что они сами липнут к нему, точно мухи, а он всегда…
– Еще одно слово – и, ей Богу, Поппи, я тебя ударю! – Она говорила настолько серьезно, что Поппи пришлось получше всмотреться в ее горящее лицо, и тогда она впервые в жизни увидела во взгляде подруги обиду и даже неприязнь. – Почему ты считаешь себя вправе врываться в любое время и болтать все, что хочешь? – бушевала Рия. – Когда ты наконец поймешь: то, что ты делаешь и говоришь, может причинять людям боль? Сильную боль! Я влипла во всю эту историю только из-за тебя. Так что, будь добра, оставь меня в покое, если все, что ты можешь предложить, – это сплетни и насмешки.
– Я и не… – начала было Поппи, но Рия высказалась еще не до конца.
– За последние несколько дней мне задавали вопросы о таких вещах, о которых я и понятия не имею. Меня обвиняли в таком, о чем я и думать не хочу. Димитриос с первого мгновения поставил под вопрос мою порядочность. А с твоей помощью он только укрепился в плохом мнении о женщинах. – Я не просила, чтобы ты выдавала себя за меня, – хмуро возразила Поппи, гордо отбрасывая волосы назад.
– Не беспокойся. С сегодняшнего дня ты сама по себе, – сердито отрезала Рия, и взгляд ее затуманился. Она и забыла, насколько эгоцентрична ее красивая кузина.
– Пожалуйста, Рия, не надо со мной ссориться, – начала Поппи, быстро, как всегда, изменив тактику. – Мне очень, очень жаль, что я доставила тебе столько хлопот, я же тебя так люблю! Я знаю, ты сделала все это для меня, и я тебе благодарна, честное слово!
Рия посмотрела на нее устало, не в силах противостоять мольбе в ласковых карих глазах. Поппи и дядя – ее единственные родственники, и она им обязана всем.
Заметив перемену, Поппи схватила ее за руку и потащила на маленький балкончик. Когда на ее каштаново-рыжие волосы упали лучи солнца, то вокруг головы образовалась сверкающая аура.
– Давай присядем, и я тебе все объясню, пока мы завтракаем, – ласково заманивала она. – Мне необходима твоя поддержка, ведь скоро надо идти к Димитриосу.
Рия полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Было еще очень рано, и золотистая дымка окутывала сад, смазывая контуры. В воздухе стоял приятный запах свежего хлеба, который Роза жарила на кухне к завтраку, аромат только что сваренного кофе щекотал ноздри. И жизнь вдруг показалась не такой уж безнадежной. Все, что она сделала, она сделала ради Поппи. Когда у него будет время подумать, он наверняка ее поймет, и даже если не простит, то, по крайней мере, оценит. Спина у нее невольно выпрямилась, и она подняла голову. Как бы то ни было, дело сделано. Все мячи теперь на его половине. Больше ей не придется ни лгать, ни притворяться.
– Ты давно знаешь Никоса? – поплотнее запахивая махровый халат, спросила она у кузины, когда они сели на балкончике. Утро только-только нарождалось, и воздух был еще довольно прохладный.
– Тыщу лет! – воскликнула Поппи и, заметив, что Рия подняла брови, смущенно рассмеялась. – Четыре месяца – для меня это целая вечность. Ты же меня знаешь.
– И еще как, – с чувством заметила Рия, все еще сердясь. Она не собиралась так быстро капитулировать.
– Он приехал в Англию по делам Димитриоса, – продолжала Поппи, жуя тост. У Рии не было аппетита, но она с удовольствием выпила горячий сладкий кофе. – И я сразу поняла, что он совершенно особенный. Честное слово! – добавила она, заметив недоверие в глазах Рии.
– Ну, если так, из-за чего весь сыр-бор? – спросила Рия, сбитая с толку.
Впервые Поппи не смогла поднять на нее глаз. Быстро и грациозно поднявшись – привычка, приобретенная на работе, – подошла к перилам балкончика и, перегнувшись через них, посмотрела на сад, как бы бросая Рии вызов. – Тебе это не понравится, – предупредила она вызывающе.
Сердце у Рии заныло. Что еще натворила эта бедовая девчонка?
– У нас будет ребенок.
Рия ждала чего угодно, только не этого. Услышав возглас удивления, Поппи повернулась к ней, как разъяренная тигрица.
– Только не надо нравоучений! Нам и так сегодня предстоит "приятный” разговор с нашим господином и повелителем!
В голове у Рии все смешалось. Однако, поразмыслив, она признала, что нельзя было исключить и подобного оборота событий.
– Это получилось случайно, – жалко промямлила Поппи. – Надо было быть поосторожней, а Никое совсем еще ребенок.
– Был, – сухо поправила ее Рия.
– Но он действительно не такой, как все, – серьезно настаивала Поппи.
– С ним так легко и хорошо! Он заставил меня почувствовать… ой, я не могу тебе объяснить, это просто фантастика!
Щеки у Рии слегка порозовели. Как могла она в чем-то обвинять свою кузину, если одного легкого прикосновения Димитриоса было достаточно, чтобы заставить ее забыть обо всем на свете? А если бы он ее любил, как Никое Поппи, разве смогла бы она ему в чем-нибудь отказать?
Она вздохнула с болью и тоской.
– А почему ты сбежала от него?
Поппи уныло облокотилась о перила.
– Я знаю, это глупо. Но когда я поняла, что беременна, у меня был шок, я просто с ума сошла на неделю или на две. Мне казалось, что я ко всему этому не готова. Никое поторопил меня с обручением, и где-то в глубине души я надеялась, что в любой момент смогу дать обратный ход. Но ребенок! – Голос у нее задрожал. – Мне просто надо было обдумать все в одиночестве, прежде чем кому-то что-то говорить, даже Никосу.