Мак посмотрела вслед Делани Брауну, рысцой пересекающему парковку, и серьезным тоном спросила:
— Кто этот парень?
Картер расхохотался.
Садясь за столик, Мак размышляла, специально ли Картер забронировал угловую кабинку или им просто повезло. Уединенность их столика успешно нивелировала неброскую изысканность ресторана. Мак отказалась от коктейля в пользу вина за ужином, проигнорировала меню.
— Итак, Картер, травоядная, визгливая скрипка. И никакого продолжения?
— Боюсь, что ни одна из сторон не заинтересовалась продолжением.
— Ты часто ходишь на свидания вслепую?
— То было первое и последнее. А ты?
— Никогда. Слишком страшно. К тому же мы четверо много лет назад заключили договор: никогда не пытаться пристроить друг друга. И с тех пор никаких проблем. Ладно, проехали. Не хотите распить бутылочку вина, доктор Магуайр?
Картер передал ей винную карту.
— Выбирай.
— Ты рискуешь. — Мак открыла винную карту, просмотрела. — Я не большой знаток вина, просто фотографирую, но здесь есть мой любимый «Шираз».
Не успела она закончить фразу, как к столику подошел официант с бутылкой «Шираза».
— Отличное обслуживание, — заметила Мак.
— Мистер Магуайр? Звонил мистер Браун. Он просит вас принять от него этот скромный подарок. Или, если вас не устраивает, любое другое вино по вашему вкусу.
Мак покачала головой:
— Ох, уж эти Брауны. Никогда не ошибаются. Я выпью, спасибо. Не возражаешь, Картер?
— Нет, конечно. Очень мило с его стороны.
Ну, да, мило, подумала Мак. Если еще вспомнить, как Дел незаметно подмигнул ей. И это только первый выстрел. Дел задразнит ее до смерти.
Картер не назвал бы ее аппетит зверским, но она и не клевала, как птичка, полтора часа один-единственный салат. И ему очень понравилось, как она, разговаривая, жестикулировала бокалом или вилкой. И как наколола на свою вилку кусок морского окуня с его тарелки, даже не спросив, не возражает ли он.
Он бы не возражал, но то, что она не спросила… было как-то дружелюбнее, что ли.
А потом она отрезала кусочек от своей: порции.
— Попробуй мой стейк.
— Нет, спасибо.
— А ты вообще ешь красное мясо?
— Да.
— Ну, попробуй. Получится, будто мы ели жаркое из мяса и морепродуктов.
— Хорошо. Хочешь риса?
— Нет. И никогда не понимала, как он может нравиться. Ладно, у нас есть более интересная тема. Ты действительно заставил своих учеников смотреть «Бестолкового», чтобы оценить, насколько актуален сюжет «Эммы» Джейн Остин в конце двадцатого века?
— Доказательство того, что литература не переживает застой, что темы, динамика, даже социальные мотивы «Эммы» не устарели.
— Жаль, что у меня не было таких учителей, как ты. А тебе понравилось? Я имею в виду «Бестолкового».
— Да, отличный фильм.
— Я люблю кино. Мы вчера устроили киномарафон, но я объелась цыплят и заснула во время «Музыки и лирики» с Хью Грантом. — Мак снова взмахнула бокалом с вином. — А ты смотрел «Разум и чувства»?
— Конечно. Хороший фильм и достойная экранизация. Ты читала книгу?
— Нет. Я понимаю, это ужасно, зато я читала «Гордость и предубеждение». Очень понравилось. Я хочу перечитать ее, потому что теперь буду представлять Колина Ферта в роли мистера Дарси. А какая твоя любимая экранизация?
— Самая-самая? «Убить пересмешника».
— О, Грегори Пек. Я читала книгу. Потрясающая, но Грегори Пек в роли Аттикуса Финча, идеального отца, незабываем. В конце, когда она… как ее звали?
— Скаут.
— Да, когда она рассказывает, и мы видим его в окне; он сидит у постели своего сына. У меня просто сердце разрывается. Это так прекрасно. Когда я смотрела этот фильм в детстве, то представляла, будто Аттикус — мой отец. Или Грегори Пек, любой из них, неважно кто. Всегда рядом, когда ты просыпаешься по утрам. Кажется, я так и не справилась с этим. Жалкое зрелище.
— Я так не думаю. Правда, я не представляю, как это расти без отца. Ты редко видишься со своим?
— Да. А когда мы встречаемся — раз в несколько лет, — он безумно обаятелен и нежен. Я каждый раз попадаюсь на удочку, а когда мы расстаемся, и он тут же забывает обо мне, долго еще не могу прийти в себя. Он человек момента. Если в этот момент ты не с ним, то не существуешь.
— Тебя это обижает.
— Да. Снова и снова. И это слишком тоскливая тема для такого чудесного ужина. Назови еще одну экранизацию, которая тебе понравилась.
Ему хотелось погладить ее по голове, обнять ее. Но не этого утешения она хотела. И он попытался вспомнить.
— «Останься со мной».
Мак нахмурилась, тщетно пытаясь вспомнить.
— Я не знаю. Кто автор? Стейнбек? Йитс?
— Стивен Кинг. Экранизация его новеллы «Тело».
— Правда? Ты читаешь Кинга? Я боюсь его до смерти, но удержаться не могу. Минуточку! Это про то, как мальчишки искали мертвеца? Кого-то, кто мог попасть под поезд? Я помню. Кифер Сазерленд играл забияку и хулигана. Он был великолепен.
— Фильм о дружбе и преданности. О взрослении, о поддержке.
— Ты прав, — сказала Мак, пристально вглядываясь в его лицо. — Держу пари, ты потрясающий учитель.
— Иногда.
Мак отодвинула тарелку, откинулась на спинку стула с бокалом в руке.
— А чем ты занимаешься, когда не учишь, не читаешь, не смотришь экранизации?
— Многим.
— Гольф, рок-н-ролл, альпинизм, коллекционирование марок?
Картер улыбнулся, покачал головой:
— Нет.
— Международные заговоры, акварельная живопись, охота на уток?
— С международными заговорами пришлось завязать, так как я плохо переношу путешествия. Быстро устаю. Я довольно скучный экземпляр.
— Вовсе нет. И поверь мне, я этого побаивалась.
— А… я должен сказать спасибо?
Мак наклонилась к нему, ткнула пальцем в плечо и снова откинулась на спинку стула.
— Ладно, Картер, теперь, когда ты выпил — боже милостивый — почти три четверти единственного бокала вина…
— Я за рулем.
— Хорошо, — согласилась она. — Но тебе все равно пора рассказать мне о Корин.
— О, ну, в общем, нечего рассказывать.
Его взгляд застыл лишь на мгновение, но от Мак это не ускользнуло.
— Она причинила тебе боль. Прости. Я бесчувственная и бесцеремонная.