— Вовсе нет. А я этого побаивался.

Мак улыбнулась.

— Видишь, какой ты милый и остроумный. Теперь ты должен заказать десерт, а я должна лицемерно отказаться и потом съесть половину твоего?

Они засиделись в ресторане. Мак не могла вспомнить, когда ужинала с мужчиной, с которым можно вести долгий разговор на самые разные темы. С мужчиной, который заинтересованно слушает и не думает о возможном вознаграждении в конце вечера.

И Картер заставил ее размышлять, вдруг поняла Мак. И развлек ее. И, черт побери, он обаятелен, сдержанно и естественно обаятелен.

А когда он надел очки, чтобы прочесть меню, ее вдруг бросило в жар.

— Хочешь пойти еще куда-нибудь? — спросил Картер, когда они подошли к его машине. — Пожалуй, для кино слишком поздно. Может, в клуб?

— Я совсем, недавно ездила в клуб с подругами. — Может, в другой раз, мысленно добавила она. И, может, она очень сильно ошибалась, думая, что Картер Магуайр не впишется в клубную атмосферу. — Мне пора домой. Я слишком много развлекалась на этой неделе, и скопилось много работы.

Картер открыл ей дверцу.

— Ты встретишься со мной снова?

От его вопроса и от того, как он спросил, она занервничала и испугалась: он опять отдавал ей власть.

— Я подумываю об этом.

— Хорошо.

Когда Картер сел за руль и включил зажигание, Мак повернулась к нему.

— Назови пять главных причин, по которым ты хочешь снова увидеться со мной.

— Обязательно в порядке приоритетности?

Черт побери, черт побери, как же он ей нравится.

— Нет. Просто очень быстро говори все, что приходит в голову.

— Ладно. Мне нравится, как ты разговариваешь. Мне нравится, как ты выглядишь. Я хочу побольше узнать о тебе. Я хочу спать с тобой. И когда я с тобой, я чувствую.

— Что чувствуешь?

— Просто чувствую.

— Хорошие ответы, — после короткой паузы сказала она. — Очень хорошие ответы.

— А ты назовешь мне свою пятерку?

— Я еще работаю над ней. Но должна предупредить: я отлично встречаюсь, но гораздо хуже строю отношения.

— Я так не думаю. У тебя есть три близкие подруги, и вас связывают долгие, многосторонние отношения.

— Я не занимаюсь с ними сексом.

— Интересное заявление, но физическая близость — только часть и далеко не определяющая часть отношений, выходящих за пределы дружбы.

— Брось, Картер. Секс — чудовище. Не говоря уж об усилиях, необходимых для отношений, в которые он входит. Однако давай сосредоточимся на сексе.

— Я не уверен, что это разумно в тот момент, когда я веду машину.

— Что, если мы выйдем на этот уровень и с треском провалимся? Что тогда?

— Ну, я придерживался бы главного правила: многое с практикой улучшается. Я бы хотел попрактиковаться некоторое время.

— Остроумно. Но если удается избежать провала, начинаются осложнения.

Картер взглянул на нее.

— Ты всегда заранее ждешь неприятностей?

— В этой области да. Я никогда не сохраняла дружеских отношений со своими бывшими. Конечно, не доходило до «Я тебя ненавижу и хочу, чтобы ты сдох мучительной смертью или, по меньшей мере, до конца жизни продавал тостеры». Но мы просто переставали общаться. А ты мне нравишься.

Некоторое время он вел машину молча.

— Хорошо, Макензи, позволь подвести итог. Я тебе нравлюсь, и ты чувствуешь, что, если мы займемся сексом, и он будет не очень хорош, мы перестанем друг другу нравиться. Если секс будет хорош, мы все усложним, и опять же перестанем друг другу нравиться.

— В твоей формулировке это звучит глупо.

— Пища для размышлений.

Мак подавила смешок.

— Ты умник, Картер. Ты не развязный и не напористый, но ты умник. Мне это тоже нравится.

— А мне нравится, что ты не особо церемонишься. Наверное, наши отношения обречены.

Мак сердито покосилась на него, но губы ее дрогнули. Остановив машину перед ее студией, Картер улыбнулся.

— Ты не даешь моим мозгам плесневеть, Макензи, рядом ты или нет.

Он выбрался из машины, подошел к ее дверце.

— Если я позвоню тебе завтра, ты не сочтешь меня слишком навязчивым?

— Нет. — Разыскивая в сумочке ключи, она смотрела ему в глаза. — Я раздумываю, не пригласить ли тебя внутрь.

— Но…

— Эй, это я должна сказать но.

— Пожалуйста. Но идея неудачная. Пока. Потому что, когда… если мы отправимся в постель, то не для того, чтобы что-то доказывать или отвечать на какой-то вопрос, а просто потому, что мы оба этого захотим.

— Ты рассудительный мужчина, Картер. Поцелуй меня на прощание.

Он наклонился, обхватил ладонями ее лицо. Какие длинные пальцы, подумала она, и прохладные. И глаза нежного цвета, но взгляд напряженный. Мгновение, еще одно… ее сердце успело помчаться вскачь прежде, чем его губы коснулись ее губ.

Ласковые, осторожные прикосновения… успокаивающие ее бедное сердце.

Ее лицо согревалось под его ладонями. Он притянул ее ближе, поцеловал чуть крепче, почти незаметно, затем еще крепче, опять чуть-чуть, затуманивая ее сознание.

Она словно растаяла. Длинный долгий вздох капитуляции соскользнул с ее губ. Он хотел коснуться ее тела, ее изумительных грудей, пробежать кончиками пальцев по длинной спине, задрожать от возбуждения, когда она обхватит его ногами.

Он хотел больше, гораздо больше, чем следовало рассудительному мужчине.

Картер отступил, довольствуясь легким путешествием большого пальца по ее нижней губе.

— Это было бы ошибкой, — прошептала Мак.

Она вбежала в дом, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. И подумала, не совершила ли ошибку, не пригласив его войти. И поняла, что пригласит и очень скоро.

8

Фотошоп, печать. Четыре часа подряд, не разгибаясь, не отвлекаясь, не думая ни о чем постороннем… вроде сексапильных преподавателей английской литературы. Клиентам — только лучшее. Их надежды должны оправдаться.

Мак играла с цветом, освещенностью, контрастностью, чтобы как можно точнее передать настроения, чувства.

Последняя фотография. Жених с невестой, крепко держась за руки, словно плывут между рядами гостей. Затуманить фон и оставить только их двоих, влюбленных и абсолютно искренних в своих чувствах.

В этот момент существуют только они, безумно счастливые в первые секунды своей совместной жизни. Их лица, их порыв, их союз в фокусе, а все вокруг в легкой, сказочной дымке.