«Ведь есть же магазины, торгующие ношеной одеждой известных фирм и модельеров!» – лихорадочно соображала она, судорожно двигая вешалки в разные стороны. В таком магазинчике Марго когда-то купила свою первую сумочку от Фенди. Но, если она могла покупать там, значит, сможет и продавать!
Набрав полную охапку блузок, юбок, платьев, она отнесла их на кровать в спальню и побежала за новой порцией.
Внезапно ей стало очень смешно. Марго хохотала, как сумасшедшая, и даже не обратила внимания на то, что в дверь позвонили. Она услышала звонок, только когда он стал непрерывным, и тут поняла вдруг, что почти впала в истерику.
– Наверное, у меня нервное расстройство, – сказала она вслух, с трудом подавив новый приступ смеха. – Ну хватит же вам!
Переступив через пару замшевых туфель, вывалившихся у нее из рук, Марго отправилась открывать дверь. Сейчас она разберется с теми, кто осмелился ее побеспокоить, а потом приведет весь этот кавардак в порядок.
Готовая к бою, она распахнула дверь и застыла в изумлении. – Джош?!
Ну почему именно его она всегда меньше всего готова увидеть?
Джош оглядел ее встрепанные волосы, раскрасневшееся лицо, платье, сползшее с плеча, и все это ему очень не понравилось. Черт возьми, уж не прервал ли он любовный досуг?!
– Ты что, меня проверяешь?
– Видишь ли, у нас в миланском «Темплтоне» возникли кое-какие проблемы, и я обещал Лоре, что зайду узнать, как у тебя дела. Ну, как поживаешь?
– Передай Лоре, что у меня все в порядке.
– Ты, кстати, и сама могла бы ей это сказать, если хотя бы изредка подходила к телефону.
– Убирайся, Джош!
– Благодарю, с удовольствием зайду на минуточку. Нет-нет, – продолжал он, проходя в квартиру, – долго пробыть, увы, не смогу. – Марго стояла столбом, так что дверь ему пришлось закрывать самому. – Ну хорошо, но только один стаканчик.
«Господи, он просто неподражаем!» – подумала Марго. Наглость шла ему, как и эта отличная льняная рубашка.
– А что, если я вызову охрану и выставлю тебя отсюда?
Джош расхохотался, и она стиснула кулаки в бессильной злобе. В кожаной куртке и джинсах в обтяжку он выглядел этаким крутым парнем, которому все нипочем.
– О! У тебя появилось кое-что новенькое! Этот холст с площадью Испании совсем неплох, – заметил он, разглядывая картины. – А за акварельку из Французского квартала предлагаю шесть с половиной тысяч.
Марго изумленно вскинула брови.
– Каждый раз ты предлагаешь на пять сотен больше! Но я все равно не собираюсь ее продавать. Тем более – тебе.
«Жаль, – подумал Джош. – Эта акварель идеально смотрелась бы в вестибюле нью-орлеанского „Темплтона“. Ну ничего, рано или поздно я своего добьюсь!» Он взял в руки пресс-папье – белые сталактиты, плавающие в молочно-белом стекле, и взвесил его на ладони. Интересно, почему она все время поглядывает на спальню?
– Что-нибудь еще, Джош?
Он решил, что это пресс-папье – идеальное орудие убийства. И пожалел того парня, который сейчас находится в ее спальне…
– Знаешь, я просто умираю с голода. У тебя найдется что-нибудь поесть? – И он очаровательно улыбнулся.
– В конце улицы – замечательная траттория.
– Отлично. Сходим туда попозже. А сейчас не отказался бы от вина с сыром. Не беспокойся, – добавил он, увидев, что она даже не шевельнулась. – И здесь себя чувствую как дома.
И, не выпуская из рук пресс-папье, он направился в спальню.
– Кухня в другой стороне, – забеспокоилась Марго.
Джош нахмурился. Ему было отлично известно, где кухня. Он вообще прекрасно ориентировался в этой квартире, и пусть тот, кто прячется в спальне, трепещет – Джошуа Темплтон собирается нанести удар первым!
– Черт возьми! – Марго уцепилась за его руку, и он поволок ее за собой. – Принесу я тебе вина! Только не ходи….
Но было поздно. Джош распахнул дверь и ошеломленно замер на пороге спальни. Марго и сама глазам своим не верила, глядя на то, что там творилось. Одежда валялась повсюду – на стульях, на полу, на кровати. Шелк, шерсть, лен – все вперемешку. Сверкающим озерцом блестели на ковре драгоценности. Выглядело это так, будто капризный ребенок нарочно устроил кавардак. Но замечание Джоша оказалось еще точнее.
– Похоже на то, что Армани с Картье объявили друг другу войну.
Марго почувствовала, что предательский смешок снова рвется у нее из горла. Она пыталась его подавить, но не сдержалась и прыснула.
– Я хотела… навести… порядок.
Он взглянул на нее так сухо и холодно, что она окончательно потеряла самоконтроль. Схватившись за живот, Марго прислонилась к комоду и расхохоталась как безумная. Джош вытащил из кучи тряпок голубой пиджак, пощупал ткань.
– Этот человек – Бог, – заметил он и швырнул голубое чудо от Армани обратно на кровать.
И Марго разразилась новым приступом смеха.
– Джошуа! – наконец смогла выговорить она. – Ты единственный человек на Земле, который, увидев все это, не бежит вызывать санитаров из психушки. За это я тебя и люблю. – Марго села рядом с ним на диван и положила голову ему на плечо. – Будем надеяться, что ничего подобного больше не случится.
Обняв ее за плечи, Джош меланхолично оглядывал поле битвы.
– Это все твои пожитки?
– Ой, нет! – хихикнула она. – Во второй спальне еще один набитый сверху донизу гардероб.
– Каким же еще ему быть? – Он чмокнул ее в макушку, потом взглянул на разбросанные драгоценности. – Герцогиня, а сколько у тебя пар серег?
– Понятия не имею, – призналась Марго и со вздохом добавила: – Ведь серьги – они как оргазмы. Их не может быть слишком много.
– Никогда не думал о них с этой точки зрения…
– Ты же мужчина! – Она потрепала его по коленке. – Наверное, мне надо сходить за вином.
Под халатом у нее ничего не было, и пальцы его скользили по едва прикрытой тонким шелком коже.
– Давай я схожу.
«Главное – держать дистанцию», – напомнил себе Джош. Им обоим меньше всего сейчас нужно, чтобы он потерял голову.
– Кухня…
– Знаю я прекрасно, где кухня! – усмехнулся он. – Я просто думал зайти сюда и вспугнуть твоего любовника.
– У меня сейчас нет любовника…
– В таком случае нам повезло.
Когда Джош вернулся, найдя в ее запасах бутылочку отменной «Баролы», Марго ползала по полу и раскладывала драгоценности по футлярам. Халат опять соскользнул с ее плеча, и Джош с радостью завязал бы его узлом, чтобы избежать искушения. Увидев его, Марго встала, а он, заметив ее длинную стройную ногу в разрезе халата, понял, что владеет собой с трудом.