— Сколько она на этот раз запросила?
— Миллион.
Камерон чуть не поперхнулся кофе.
— Она не получит ни цента. — Анна с решительным видом похлопала Сета по плечу. — Ни цента — ни сейчас, ни когда-либо еще. Правда ведь, Сет?
— Я знал, когда сидел с ней в этой паршивой забегаловке, что она решилась осуществить свои угрозы.
— Но мы тоже не будем сидеть сложа руки, — пообещал Филлип. — Когда вы должны встретиться?
— Завтра я должен принести ей залог — десять тысяч долларов.
— Где вы встречаетесь?
— В этом паршивом баре, в Сент-Майкле.
— Я вижу, что Филлип задумался. Мне это нравится.
— Да, я тут обдумываю один вариант.
— Давайте-ка я приготовлю завтрак. За едой расскажешь, что ты там придумал.
Дрю слушала, как они обмениваются идеями, спорят и — что удивительно — смеются и подшучивают друг над другом. Бекон шипел на сковородке, готовился омлет и кофе. Когда она встала, чтобы помочь накрыть на стол, Анна положила ей руку на плечо.
— Сиди, дорогая. Ты выглядишь совсем измученной.
— Да нет, я чувствую себя нормально. Только мне кажется, что вам бы надо обратиться в полицию или обсудить все это с адвокатом, а не действовать самим.
Все разговоры прекратились.
— Ну что ж, — сказал Этан в своей обычной, спокойной манере, — такой подход исключать не будем. Но только ты учти, что полицейские обязательно заявят, что Сет вел себя по-идиотски, когда давал ей деньги.
— Но она же его шантажировала.
— В каком-то смысле — да, это так можно назвать, — согласился с ней Этан. — Однако ее за это не арестуют, ведь так?
— Нет, но…
— Мы будем действовать сами, — произнес Камерон тоном, не допускающим возражений. — Больше об этом и разговаривать нечего.
Дрю наклонилась к нему поближе:
— Ты что, думаешь, я не могу постоять за Сета?
— Дрю, ты очень красивая девушка, но ты сидишь здесь с нами не в качестве украшения. Конечно, ты, так же как и все мы, встанешь за него горой. Я еще не знаю никого из нашей семьи, кто хотя бы обратил внимание на бесхарактерную женщину, не говоря уж о том, чтобы влюбиться в нее.
Дрю расслабилась, кивнула ему в ответ.
— Хорошо, действуйте так, как считаете нужным. Как это принято в семье Куинн, — добавила она. — Но все-таки не помешает узнать — учитывая ее образ жизни и пристрастие к алкоголю и наркотикам, — не заведено ли на нее какое-нибудь дело в полиции. Я позвоню дедушке, и к завтрашнему вечеру эта информация будет у нас. Пусть она тоже знает, что мы не шутим.
— Мне она нравится, — сказал Камерон.
— Мне тоже. — Но тут Сет взял Дрю за руку. — Я не хочу втягивать в это твою семью.
— Ты не хотел втягивать всех нас — твоих близких, меня, — поэтому-то мы и сидим сейчас за этим столом в четыре часа утра. — Она положила немного омлета себе на тарелку. — Твоей последней блестящей идеей было напиться и бросить меня. Ну и как, она сработала?
Он взял протянутое ему блюдо и попытался улыбнуться:
— Лучше, чем я ожидал.
— Я бы тебе не советовала еще раз пробовать сделать это. Передай мне соль.
Он наклонился через стол, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Поцелуй был жарким и долгим.
— Дрю, — сказал он. — Я люблю тебя.
— Очень хорошо. Я тоже тебя люблю. А теперь передай мне, пожалуйста, соль.
— Ты остаешься здесь. И хватит об этом.
— С каких это пор ты приказываешь, куда мне идти и что делать.
— Я даже спорить на эту тему не хочу.
— Придется, — сказала почти ласково Дрю, — мой милый.
— Ну пожалуйста. — Сет поменял тактику. Он нежно положил руку ей на плечо. — Останься здесь и дай мне сделать то, что я должен сделать.
В его глазах отразились мучительные переживания, а вовсе не своенравие. И она это заметила.
— Ну что ж, если ты так об этом просишь.
Дрю отпустила его и встала на крыльце с другими женщинами семейства Куинн. Они наблюдали за тем, как от дома отъезжают две машины.
— Наши сильные, решительные мужчины отправляются на битву. А мы, слабые женщины, остаемся ждать дома, — сказала Анна.
— Сейчас наденем фартуки, — пробормотала Обри, — и начнем делать салат.
— Я так не думаю, — сказала Дрю.
— Ну так что? — Сибилл взглянула на часы. — Сколько мы им даем форы?
— Минут пятнадцать, — приняла решение Анна. Грейс кивнула:
— Поедем на моем фургоне.
Сет сидел в баре перед нетронутой кружкой пива. Это место, подумал он, было бы идеальным для того, чтобы распрощаться с ней, со своим детством, с демонами, мучившими его.
— Что-то ты неважно выглядишь, — сказала ему Глория сразу же, как только вошла. — Что, трудная ночка выдалась?
— А ты выглядишь как всегда. Я сидел здесь и думал: ведь в детстве у тебя было все, чтобы быть счастливой.
Она жадно схватила стакан с джином, который бармен сразу поставил перед ней.
— Много ты понимаешь!
— А что? Большой дом, состоятельные родители, хорошее образование.
— Моя мать всегда была холодной, как рыба, а отчим — классическим подкаблучником. И к тому же еще сестричка Сибилл. Не дочь, а само совершенство. Я не могла дождаться, когда же наконец удастся сбежать оттуда.
— Я ничего не знаю о твоих родителях, но Сибилл никогда не делала тебе ничего плохого. Она взяла нас к себе, когда ты объявилась на пороге ее квартиры.
— Да, взяла, только лишь затем, чтобы поучать меня во всем.
— Поэтому ты воровала вещи из ее квартиры, когда мы жили у нее в Нью-Йорке?
— Я брала то, что мне было нужно. Я ведь должна была тебя как-то содержать.
— Тебе всегда было наплевать на меня. Ты воровала, потому что тебе нужны были деньги на наркотики.
— Все, что я у нее брала, должно было принадлежать мне. Мне приходилось самой о себе заботиться. Каждый — за себя. Я так никогда тебя и не смогла этому научить.
— Рей даже не подозревал о твоем существовании, но ты его все равно ненавидела. Когда он узнал, что у него есть дочь, когда он попытался тебе помочь, ты возненавидела его еще больше.
— Он был обязан обо мне позаботиться.
— Он ведь даже не знал, что ты есть на свете. Но когда ты рассказала, что ты его дочь, он стал давать тебе деньги. Но тебе этого было мало. Ты пыталась разрушить его репутацию. А потом ты продала ему меня, как надоевшего щенка.