— Значит, остаемся. Хочешь сказать об этом Этану? — Он кивнул в сторону брата, пробиравшегося по лужайке в их сторону.
— Думаю, он согласится. Он тоже никогда не любил ром.
Но оптимизм Сета несколько поубавился, когда он увидел лицо Этана.
— Ее забрали. — Этан вытер рукой вспотевший лоб. — Сидела в баре всего километрах в десяти от города. Как ты?
— Нормально.
— Ну что ж, тогда все хорошо. Может, пойдешь уговоришь Дрю поехать домой? Мы-то задержимся здесь допоздна.
Ночь оказалась долгой, да и следующий день выдался трудный. Пройдет немало долгих недель, подумал Сет, прежде чем компания «Лодки Куиннов» сможет работать в обычном режиме.
Сету было жалко рисунков, которые превратились в прах. Он, конечно, мог бы восстановить их и, наверное, сделает это. Но они не заменят ему оригиналы, которые каждый раз приносили ему такую радость.
Почти смеркалось, когда он на следующий день поехал к Дрю. Он до смерти устал, но голова у него была ясная. Он вытащил качели из кузова грузовика, который одолжил у Камерона, взял свои инструменты.
Когда появилась Дрю, он уже сверлил отверстие для первого крючка.
— Ты ведь говорила, что всегда мечтала о качелях.
— Это идеальное место для них. — Она дотронулась до его плеча. — Поговори со мной, расскажи обо всем.
— Конечно. Извини, что я не заскочил к тебе сегодня днем.
— Я знаю, ты был очень занят.
— Огонь не распространился на второй этаж. Первый этаж — это, конечно, ужасающее зрелище. Мы справимся, жаль только, что большинство инструментов пропало. Страховой агент сегодня, как назло, не работал. Но все будет хорошо.
— Да, я знаю, что вы справитесь и все будет хорошо.
Он принялся сверлить отверстие для второго крючка.
— Глорию арестовали. Она оставила отпечатки пальцев на канистрах. И когда ее вели на допрос, она все еще была в одной туфле.
— Все это так ужасно, Сет!
— Да, мне тоже жалко, что так получилось. Но я знаю, это не моя вина. Ей удалось только подпортить здание. Она никому из нас не причинила вреда. Мы построили то, что она не в силах разрушить, — говорил он, продолжая заниматься качелями. — Ее отправят в тюрьму. Но она не исправится и рано или поздно вернется, снова начнет клянчить у нас деньги. Она прочно поселилась в моей жизни. Но я ее больше не боюсь.
Он тихонько толкнул качели, и они начали раскачиваться.
— Просить другого человека разделить со мной эту ношу — это слишком много.
— Да, это так. Я собираюсь поговорить со своими родителями по-настоящему — обстоятельно и откровенно, но, скорее всего, ничего не изменится. Они воспринимают меня как свою собственность и дальше будут использовать меня в качестве оружия друг против друга. Они — часть моей жизни.
— Я смогу это вытерпеть.
Она помолчала, вскинула голову и сказала:
— Это слишком большое бремя для другого человека.
— Думаю, да. Хочешь попробовать?
— Да, хочу.
Они качались на качелях, вода плескалась у берега.
— Тебе нравится?
— Конечно.
— Дрю, ты выйдешь за меня замуж?
— Я это планировала, — улыбнулась она.
— План у тебя замечательный. — Он взял ее руку и поднес к губам. — А ты собираешься родить мне детей?
У нее защипало в глазах, но она зажмурилась и продолжала раскачиваться.
— Да. Это вторая часть моего плана. Ты же знаешь, как я люблю все планировать.
Он поцеловал ее в ладонь.
— Я предлагаю тебе вместе состариться в этом доме у реки.
Она открыла глаза, и первая слезинка потекла по ее щеке.
— Ты же знал, что от таких слов я расплачусь.
— Вот, это тебе. — Сет вынул из кармана кольцо с маленьким круглым рубином. — Оно, может, и не такое красивое, но это кольцо Стеллы, моей бабушки. — Он надел его ей на палец. — Братья решили, что ей бы понравилось, что оно стало твоим.
— Самое прекрасное кольцо на свете!
Он целовал ее, а она все крепче обнимала его.
— Кто-то очень умный сказал мне, что всегда надо смотреть в будущее. Прошлого, конечно, не забыть, но надо двигаться вперед. Для нас будущее начинается сейчас.
— В эту самую минуту.
Она положила голову ему на плечо. Они качались в ночной тишине, вода стала совсем черной, и кругом заплясали светлячки.