— Не совсем. — Он кивнул на платье в витрине. — Вот это весьма выразительно смотрится.
Мэл прикусила губу.
— Сплошь в блестках.
— Ты против блесток по религиозным или по политическим соображениям?
— Нет. Просто это не для меня. Буду чувствовать себя ничтожеством. Да и не вижу ничего особенного. — Окинула взглядом крошечное черное платье без плеч, открывающее ноги до бедер. — Не знаю, как в нем можно сесть.
— Припоминаю юбочку, в которой ты была в баре несколько недель назад.
— Совсем другое дело. Я была на работе. — Мэл скривилась под терпеливым насмешливым взглядом. — Ладно, уговорил.
— Будь образцовым солдатом. Иди примерь.
Она ворчала, ругалась сквозь зубы, но была образцовым солдатом. Себастьян перерыл весь бутик, подбирая аксессуары и думая о ней.
На модные наряды ей глубоко плевать, гардероб, которому позавидовала бы любая женщина, ее скорее смущает, чем радует. Роль сыграет отлично. Будет носить выбранные им наряды, абсолютно не замечая, что потрясающе выглядит. При первой возможности опять влезет в джинсы, выцветшую рубаху и ботинки. И тоже не заметит, что выглядит потрясающе.
Клянусь бородой Мерлина, плохо дело, заключил Себастьян, присмотрев серебряную вечернюю сумочку с изумрудной застежкой. Мать однажды сказала, что неожиданная любовь больнее, слаще и непреодолимее. И была совершенно права.
Меньше всего ожидалось, что к женщине вроде Мэл возникнет какое-то чувство, кроме любопытства и чисто физического влечения. Крутая, упрямая, язвительная, принципиально независимая… Не слишком привлекательные в женщине качества.
Но вдобавок теплая, щедрая, преданная, храбрая, честная…
Кто устоит перед женщиной с острым языком, заботливым сердцем и пытливым умом? Безусловно, не Себастьян Донован.
Для полной победы потребуются терпение и время. Известно не глядя. Она слишком осторожна и беззащитна, несмотря на показную бесшабашность, чтобы обеими руками отдать свое сердце, полностью не убедившись, что другие руки его примут.
Время и терпение есть. Заглядывать не стоит потому, что это нечестно по отношению к ним обоим. И потому, что есть риск увидеть, как она уходит.
— Ну вот, — проворчала Мэл у него за спиной. — Не знаю, долго ли можно в нем оставаться.
Себастьян повернулся. Глаза его округлились.
— Что? — Она тревожно прижала руку к груди, потупила глаза. — Задом наперед надела?
— Нет, — рассмеялся он. — Все правильно. Ничто так быстро не повышает кровяное давление у мужчины, как высокая стройная женщина в черном платье.
Мэл фыркнула, сердце снова забилось.
— Дай передохнуть.
— Прекрасно, прекрасно. — Подошедшая продавщица принялась что-то поправлять и разглаживать. — Сидит идеально. Просто мечта.
— Да. Мечта, — подтвердил Себастьян.
— У меня есть вечерние красные шелковые брюки, чудно будут смотреться.
— Донован… — взмолилась Мэл, но он уже направился за услужливой женщиной.
Через полчаса они вышли из магазина.
— Все, — объявила Мэл. — Дело закрыто.
— Еще в одно место зайдем.
— Ничего больше мерить не буду. Лучше на муравейник сяду.
— Больше не будешь, — пообещал Себастьян.
— Хорошо. За десять лет работы под прикрытием всего не переносить.
— Две недели, — объявил он. — Пройдет не больше двух недель. За это время мы будем ходить в казино, в клубы, в гости, так что гардероб пригодится.
— Две недели? — Сквозь усталость пробилось волнение. — Точно?
— Считай, интуиция подсказала. — Он потрепал ее по плечу. — Мне кажется, что наши действия в Тахо позволят развалить черный рынок торговли детьми.
— Ты так и не рассказал, как уговорил федералов поручить нам дело.
— У нас своя история. Можно сказать, оказал кое-какие услуги, кое-что посулил.
Она остановилась у очередной витрины не для того, чтобы рассмотреть товары, а чтобы собраться с мыслями.
— Я без тебя не уговорила бы. А ведь у тебя ничто не стоит на кону.
— Стоит ровно столько, сколько у тебя. Клиента нет, Сазерленд. Гонорара не будет.
— Не имеет значения.
Себастьян с улыбкой чмокнул ее в лоб.
— Верно. Не имеет. Иногда ввязываешься исключительно ради шанса что-то изменить.
— Наверное, ради Роуз, — медленно проговорила Мэл. — И ради миссис Фрост. До сих пор слышу ее рыдания, когда увозили Дэвида.
— Знаю.
— Не такая уж я благодетельница, — вдруг смутилась она, и он снова поцеловал ее.
— Понятно. Есть правила. — Он взял ее за руку, и они пошли дальше.
Она медлила, ожидая, когда голос зазвучит легко и непринужденно, чтобы задать давно мучивший вопрос.
— Если действительно начнем в конце недели, нам придется какое-то время как бы жить вместе…
— Тебя это смущает?
— Да нет. Если тебя не смущает… — Кажется, глупость сморозила, но важно дать понять, что она не из тех женщин, кто путает фантазии с реальностью. — Придется изображать любящих супругов и все такое прочее…
— Для супругов естественно любить друг друга.
— Правильно, — с силой выдохнула она. — Просто знай, я играть в игры умею. Неплохо получается. Поэтому не подумай…
— Чего?
— Ну… Не бойся, что я увлекусь и спутаю желаемое с действительным.
— Пожалуй, мои нервы выдержат, если ты притворишься, что любишь меня.
Она хмуро уставилась в тротуар, слыша столь легкомысленный тон.
— Отлично. Теперь исходная позиция известна.
— По-моему, надо попрактиковаться. — Он развернул ее, прижал к себе.
— Что?
— Попрактиковаться, — терпеливо растолковал Себастьян. — Наверняка убедиться в твоей способности сыграть роль любящей жены. Поцелуй меня, Мэри-Эллен.
— На улице? Люди кругом.
— Тем более. Поцелуи наедине ничего не доказывают. Ты краснеешь.
— Ничего подобного.
— Не отпирайся, это очевидно. Проследи за собой. Нечего краснеть, целуя мужа, с которым живешь… сколько?.. пять лет. По легенде мы жили до этого вместе еще целый год. Ты в меня влюбилась в двадцать два года.
— Считать умею, — буркнула Мэл.
— Стираешь мои носки…
Губы дрогнули в усмешке.
— Черта с два. Современные пары сдают белье в прачечную.
— Бросила работу, чтобы обустроить для мужа-бизнесмена уютный дом.