На нем были штаны из оленьей кожи и белая рубашка с открытым воротом. Сильная загорелая шея, густые завитки каштановых волос на груди… Диане захотелось прикоснуться к нему.
В такой одежде Лайонел скорее походил на плантатора, чем на джентльмена из Лондона. Он был загорелый, крепкий и сильный. В животе Дианы разлилось тепло, она вздрогнула. Лайонел заметил это и ответил ленивой, довольной улыбкой. Его ладони легли на горло Дианы и слегка погладили бившуюся на шее жилку.
— Так что ты спросила? — произнес он не менее ласковым голосом, чем тот голубь.
Она не имела ни малейшего представления, о чем шла речь, — она потеряла нить разговора. И чтобы не ударить в грязь лицом, она решила не переспрашивать, а вместо этого заметила:
— У меня была крайне неприятная беседа с Патрицией.
— То есть ты стукнула ее кулаком в лицо?
— Нет. Она меня победила.
Его руки замерли.
— Не верю, — медленно проговорил он. — Насколько я знаю, ты, как охотничий пес, никогда не сдаешься. Могу в доказательство показать свои шрамы.
— Она сказала, что видела тебя голым и что у тебя все тело загорелое, кроме… ну, и о том, что бы ты сделал, не будь меня поблизости. А потом без всякого перехода заявила, что она — леди!
Лайонел расхохотался:
— Ревнуешь, малышка?
Она отпрянула от его волшебных рук, встала и рывком одернула юбки.
— Это вовсе не смешно.
— Возможно, нет, — мягко согласился он. — А ты не предъявляла ей никаких обвинений, нет?
— Нет, — ответила она несчастным голосом. — Лайонел, я не знаю, что делать.
— Сейчас время сиесты. Позволь мне целовать и любить тебя, пока ты не завоешь от наслаждения.
— А ты? Тоже завоешь от наслаждения?
— Я не вою, — усмехнулся он. — Мужчине полагается стонать, идти все глубже, целовать твою грудь и ласкать тебя пальцами.
При этих словах Диана залилась краской.
— Диана, ты просто прелесть! — Лайонел притянул жену к себе и прижал ее лицо к своему плечу. — Мы что-нибудь придумаем, милая. Не нужно из-за этого волноваться. У меня есть планы относительно Дэниела.
— Какие именно? — Диана прижималась к его плечу, поэтому вопрос прозвучал приглушенно. Ей так нравился его запах! Она глубоко вздохнула и прижалась к мужу еще крепче.
— Я состоятельный человек. Думаю, Дэниелу и его жене нужно уехать в Англию. Вероятно, он будет счастлив сверх меры, если сможет изучать медицину. Светская жизнь ему, кажется, совершенно безразлична. Мне жаль его.
Руки Лайонела гладили Диану по спине, опускаясь все ниже и ниже, затем подхватили ее за ягодицы и приподняли вверх.
— Я хочу тебя, — сказал Лайонел, целуя жену в мочку уха. — Разумеется, ты это заметила, так как мы, мужчины, устроены просто и ничего не усложняем.
Его плоть твердо упиралась ей в живот.
— Да, — ответила она. — Я знаю, что ты устроен просто, ты сам мне часто говорил это.
— Разве ты не выигрываешь по сравнению со мной? Внезапно послышался громкий крик. Лайонел тут же выпустил Диану и резко обернулся.
— Какого черта?
Он быстро подошел к двери, Диана — следом за ним. Лайонел распахнул дверь и застыл, увидев Дебору, которая нависла над Мойрой. Негритянка сидела на корточках, закрывая руками голову.
— Замолчи, дура!
Диана встретилась глазами с Деборой. Ярость, горевшая в глазах мачехи, поразила графиню. Дебора тяжело дышала.
— Что вам нужно? — почти крикнула Дебора Лайонелу и Диане.
— Спокойно, Диана. — Лайонел уверенно подошел к теще и взял у нее из руки хлыст. — В чем дело? — спросил он, глядя на женщину сверху вниз.
Дебора сразу же поняла, что совершила ошибку. Она словно уменьшилась до своих прежних размеров. — Она невыносима, я продам ее немедленно…
Мойру всю трясло. С появлением Лайонела и Дианы ее рыдания стали еще громче.
Вспыльчивая по натуре Диана почему-то была спокойна, ее мозг лихорадочно работал. Дебора обходилась жестоко только с Мойрой. Да, конечно, мачеха говорила и о наглости Дидо, но Диана ни разу не видела, чтобы она сделала что-то старухе, кроме хмурого взгляда, который она бросала на ворчащую няньку. Диана спокойно спросила:
— Дебора, в чем провинилась Мойра? Мы с графом не сможем чем-то помочь?
Выражение лица Лайонела не изменилось. Он был в недоумении: неужели это она, его вспыльчивая, темпераментная Диана сейчас говорит так спокойно и разумно?
— Вас это не касается, мисс! Я поговорю об этом с вашим отцом. Эту потаскушку вышвырнут с острова Саварол не позже, чем через неделю!
— Почему же?
Дебора косо взглянула на Лайонела.
— Она отказывается повиноваться, — ответила она, затем, протянула руку, и Лайонел вернул ей хлыст. — Я даже не прикоснулась к ней хлыстом, хотя, Бог свидетель, она этого заслуживает.
— Мойра, — обратилась Диана ко все еще рыдающей девушке, — иди в кухню и приведи себя в порядок. И прекрати хныкать!
— Да, миссис.
Диана совершенно случайно взглянула Мойре в лицо. Она заметила, что негритянка зло посмотрела в сторону Деборы: самодовольство и торжество были в ее взгляде. Почему? Потому что они с Лайонелом защитили обиженную? Нет, дело не в этом. Значит, тут какая-то тайна. «Поскучать бы немного, как раньше», — снова подумалось графине. Хотя бы один денек провести без ссор и размолвок.
— Увидимся за ужином, Дебора, — сказала Диана. — Лайонел, хочешь прочитать письмо к Люции?
— Что? А, да, конечно, дорогая.
Едва закрыв за собой дверь спальни. Лайонел сразу же без околичностей спросил:
— Итак, что все это значит?
— Происходит нечто, чего я не знаю. Дебора ненавидит Мойру, и причиной тому вовсе не лень или небрежность негритянки. Мойра, похоже, вполне довольна собой, в этом я уверена, Лайонел. Здесь происходит что-то странное. — Диана замолчала и вздохнула.
— Мойра очень хорошенькая, — заметил Лайонел.
— Да, хорошенькая. Ну и что?
— Может, и ничего, а может, в этом объяснение. А теперь, дорогая моя жена, на чем мы остановились?
Диана посмотрела на него так, что все его тело напряглось.
Лайонел не сказал ни слова, пока они не оказались в постели обнаженные и он не опустился на жену сверху.
— Диана, посмотри на меня. Я хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.
Он вошел в нее глубоко и полно, рот Дианы приоткрылся, и она вскрикнула.
— Не двигайся, Диана… — Его голос звучал прерывисто, большое тело дрожало. — Боже мой, ты сводишь меня с ума!