Джорджи, не выпуская из руки лимонную пышку, сидела на коленях у Неллы и, посматривая на Джеффри, переспрашивала каждые пять минут:
— Он красавец, правда?
— Ох, малютка, — отвечала Нелла, — когда говорит такой милый ангелочек, как ты, разве это может быть неправдой?
А тем временем барон Клифф, прихватив с собой Джек, направился туда, где его определенно не ждали.
Вдовствующая баронесса занимала в восточном крыле Нидл-Хауса апартаменты из трех просторных помещений, отделанных в бледно-желтых, салатных и белых тонах. «И впрямь роскошные комнаты», — подумалось Грею. Вот только вряд ли его матери есть до этого дело. Прежде чем отправиться наверх, он успел переброситься с Неллой парой слов. Деликатно отвернувшись от Джорджи, служанка заметила:
— Она стала совсем тихой, милорд. Теребит да теребит без конца свои шали — уже всю бахрому поотрывала. А выглядит она хорошо, и цвет лица такой здоровый. Доктор Понтефракт без конца твердит, что она всех нас переживет. Он подолгу у нее бывает, сэр, просто сидит да толкует про то, как служил на флоте или какие города построили в Колониях. Думаю, она не чувствует себя несчастной и не представляет своего положения. Уж я не знаю, на каком свете она существует, но могу сказать одно — ей там хорошо, милорд! Может, она вернется к нам, грешным, когда узнает, что вы женились и привезли с собой молодую невестку? Я уже говорю о малышке. Просто невероятно, чтобы у человека были такие глаза, правда? Один синий, а другой золотой — прямо чудо! Ох, ну вот, опять меня понесло! Супруг мой только головой качает, как я принимаюсь без конца языком чесать! Вы уж простите меня великодушно, милорд! Поднимайтесь прямо наверх вместе с ее милостью, а я скоренько подам вам чай. Ваша матушка страсть как любит пить чай с моими лимонными пышками. Да и мистеру Джеффри они по вкусу — ведь я пеку их по маминому рецепту.
Чем ближе Грей подходил к спальне баронессы, тем медленнее становились его шаги. Но вот наконец они с Джек остановились перед последней преградой — массивной дубовой дверью.
— Ты ведь слышала, что сказала Нелла. Все эти годы мать почти не разговаривает и лишь иногда осознает, кто она такая. Я не знаю, сможем ли мы хоть что-то у нее выведать…
— Я все понимаю, — отвечала Джек. — Ничего страшного. Поверь, нам это обязательно удастся.
Грей грустно улыбнулся и еле слышно постучал в дверь. Затем он нажал на ручку и перешагнул порог.
Войдя в спальню, барон двинулся к ряду окон, выходивших в небольшой ухоженный сад с уже начавшими распускаться цветами, за которым начинался лес.
Именно там находилось большое кресло, и в нем сидела его мать.
Грей осторожно взял ее руку и припал к ней губами.
— Здравствуй, мама, это я, твой сын! Я приехал тебя проведать.
Прелестное, неземной красоты лицо, обрамленное роскошными светлыми волосами, медленно обратилось в его сторону, и тут стало видно, что Грей унаследовал от матери зеленоватый оттенок глаз и стремительный разлет бровей, хотя его волосы казались чуть-чуть темнее.
— Мама! — Он ласково погладил тонкую руку. — Я приготовил тебе сюрприз!
В безмятежных глазах баронессы промелькнул слабый интерес.
— Сюрприз? Я люблю сюрпризы. Доктор Понтефракт часто приносит мне сюрпризы. Он такой милый. — Ее голос звучал тихо и мелодично.
Итак, она заговорила с ним. Это уже немало. Грей продолжал:
— Я женился, мама, и привез тебе новую дочку. Это и есть мой сюрприз.
Он жестом подозвал Джек, и та, повинуясь, подошла, невольно замедляя шаги по мере приближения к этой необычной женщине.
Остановившись рядом с креслом, Джек промолвила:
— Миледи! Меня зовут Уинифред. Мы с Греем поженились совсем недавно и захотели поскорее приехать, чтобы рассказать об этом вам.
Алиса Сент-Сайр, вдовствующая баронесса Клифф, охнула и спрятала лицо в ладонях.
— Нет! — еле различимым шепотом воскликнула она. — Только не ты! О Боже, уходи прочь! Я не желаю тебя видеть!
— Мама! Что с тобой? — Грей чувствовал, как страх все больше овладевает им.
— Уходите оба!
Баронесса все не отнимала руки от лица. Она плакала, плакала не таясь, навзрыд, задыхаясь и всхлипывая. Грей медленно поднялся и помог подняться Джек.
— Все. Теперь разговаривать с ней бесполезно. Пойду позову Неллу.
Джек покинула уютную спальню следом за ним. На прощание она оглянулась… и вздрогнула. Оказывается, вдовствующая баронесса все это время не спускала с нее глаз. Что было в этих глазах? Страх? Ненависть? Это ей еще предстояло узнать.
Поскольку Грея в спальне не оказалось, Джек без труда догадалась, что теперь он постарается держаться от нее на еще большем расстоянии, чем прежде. Сокрушенно вздыхая, она подошла поближе к камину и протянула руки к желанному теплу, стараясь развлечь себя воспоминаниями о том, как только что поцеловала Джорджи и пожелала ей доброй ночи. Малышка на удивление спокойно отнеслась к тому, что на новом месте у нее в комнате будет спать только Долли: ведь Нелла окажется на другом конце коридора, а Джек — через две комнаты от нее.
Но куда же подевался Грей? Он так и не произнес ни слова с той минуты, как они вышли от его матери. Сейчас уже десять часов вечера. Может, он тоскует где-то в одиночестве или, что еще хуже, составляет подробный план их развода?
Джек в тревоге металась по роскошно обставленной спальне. Внизу, в гостиной, большие напольные часы отбили двенадцать долгих ударов. Неужели уже полночь? Нет, ей все равно не уснуть. Она хотела видеть Грея. Знать бы, где он укрывается, — помчалась бы туда сию же минуту. Ей хотелось обнять его и поцеловать крепко-крепко — даже если он будет сопротивляться!
Наконец Джек почувствовала, что больше не в силах выносить неизвестность. Она схватила канделябр и, выбежав из спальни, по темному коридору направилась к концу восточного крыла. Дойдя до спальни баронессы, она уже подняла было руку, чтобы постучать, но неожиданно движения ее замедлились. А вдруг больная уже спит?
И тут в щели под дверью промелькнул лучик света. И тогда Джек осторожно нажала на ручку. Если свекровь просто позабыла погасить свечу, она всегда успеет выйти.
Алиса Сент-Сайр неподвижно сидела в том же самом кресле. На коленях у нее лежала раскрытая книга, рядок стоял канделябр с зажженными свечами, а глаза больной были закрыты, голова покоилась на мягких подушках.
Джек растерялась. Неужели Алиса любит читать? Значит, не такая уж она сумасшедшая!
— Почему ты стоишь там, у дверей?
Джек чуть не подскочила на месте — так неожиданно прозвучал в комнате этот мягкий, нежный голос.
— Я не хотела тревожить вас, мадам.
— Сядь вот в это кресло, чтобы я могла видеть твое лицо.