Колин стоял в стороне, глядя на них троих и хмуря брови. Он чувствовал ревность, да, именно ревность, хотя и осознавал, что это странно. Эти трое так любили друг друга. А он и его старший брат Малколм всегда готовы были вцепиться друг другу в глотку. Что же до их отца, то он только смеялся, глядя на их вражду, и неизменно брал сторону старшего сына, поскольку тот был будущий лэрд, будущий граф, а значит, только его мнение имело вес и только с ним следовало считаться. Отец предпочитал верить словам Малколма, а не своего младшего отпрыска, исполнял все его желания и исправно оплачивал его бесконечные карточные долги и расходы на девок. А потом Колин, вопреки желанию отца, не пошел служить к Наполеону, потому что знал — это чревато катастрофой. И не то чтобы его отец был убежденным бонапартистом: нет, он исповедовал бонапартистские идеи лишь потому, что это его забавляло. Малколм разделял эти взгляды по той же причине, но у него имелся и дополнительный интерес — он пользовался ими, чтобы дразнить ненавистного младшего брата и чтобы вынудить его покинуть Шотландию и уехать во Францию. Но Колин не уехал. Он хотел вступить в английскую армию, но, как и следовало ожидать, отец наотрез отказался купить ему офицерский патент. У старого графа были на его счет иные планы: он использовал своего второго сына, чтобы положить конец старой вражде с Макферсонами. Когда Колину было двадцать лет, он женился на Фионе Далинг Макферсон. Это положило конец вражде — но месяц назад она вдруг вспыхнула с новой силой. Месяц назад случилось нечто, разъярившее Роберта Макферсона и побудившее его возобновить войну.
— Что с вами, Колин? Что-то произошло?
Этот вопрос задал Дуглас, увидев помрачневшее лицо своего зятя. Колин сделал над собой усилие и отогнал горестные воспоминания.
— Нет, ничего. Все в порядке. Не беспокойтесь: я позабочусь о вашей сестре.
— Мы бы хотели также, чтобы в начале осени вы привезли ее погостить в Нортклифф-Холл. Как вы полагаете, это возможно?
Колин немного помолчал, потом кивнул:
— Вы дали мне средства, чтобы поправить мое состояние, привести в порядок замок и земли. Чтобы переделать все дела, мне придется немало потрудиться. Однако к осени все уже будет завершено.
— Все эти деньги по праву принадлежали Синджен, а вовсе не мне. Я рад, что они будут потрачены на благое дело. Мне всегда было невыносимо видеть, как хорошее поместье приходит в упадок.
Глядя туда, где, нетерпеливо всхрапывая, стояли два великолепных горячих арабских жеребца (одного из них держал под уздцы Энгус, другого — явно перепуганный конюх), Колин медленно проговорил:
— Возможно, в будущем вы тоже захотите погостить у нас. Разумеется, после того, как замок Вир будет немного подновлен. Подъездная дорога к замку очень красива, по бокам она вся усажена деревьями, и сейчас, в начале лета, их смыкающиеся кроны образуют над головой зеленый полог.
— Конечно, мы с удовольствием навестим вас, — ответил Дуглас. — Думаю, Райдер мог бы приехать со всеми своими детьми.
— Детей я люблю, — сказал Колин. — Замок Вир очень просторен, и комнат хватит на всех.
Затем Дуглас и Райдер вскочили на коней и, помахав на прощание, поскакали прочь по мощенной булыжником улице. Их широкие плащи развевались на ветру.
Синджен стояла на улице, смотрела им вслед и чувствовала себя глубоко несчастной. Но нет, она не позволит этому унынию надолго поселиться в ее сердце и сознании; постель, конечно, неприятная штука, но она теперь замужем за Колином, а это главное. Райдер прав: она должна быть терпеливой. Ведь она обожает своего мужа, несмотря на то, что он с ней сделал. Ничего, она сумеет справиться с этой ситуацией. Ей многое предстоит сделать. Она не из тех, кто опускает руки и стонет. Правда, надо признаться, что раньше ей просто не из-за чего было стонать.
Она обернулась и улыбнулась своему мужу. Улыбка получилась не очень убедительной, но она старалась.
— Я бы выпила еще чаю. А ты?
— Да, Джоан, я тоже не прочь. — Он зашагал к дому рядом с ней. — Мне нравятся твои братья.
Она помолчала, потом сказала с наигранным весельем в голосе:
— Мне в общем-то тоже.
— Я понимаю, что ты будешь по ним скучать. Я обещаю тебе, что скоро мы с ними увидимся.
— Да, ты обещаешь.
Он посмотрел на нее, отвел глаза и ничего не сказал.
Причал на берегу залива Ферт-оф-Форт пропах гниющей рыбой и немытым человеческим телом — так пахло от снующих там и сям, громко орущих грузчиков. Воняло здесь и многим другим, но Синджен, по счастью, не могла разобрать чем. Здесь было столько повозок, подвод, а на воде — столько кораблей и лодок, что было удивительно, как они умудряются не столкнуться друг с другом. Не успела Синджен подумать об этом, как две подводы все-таки столкнулись, и с одной из них свалилась дубовая бочка. Она подпрыгнула на булыжной мостовой и покатилась, набирая скорость, пока не врезалась в чугунную решетку и не раскололась. Из бочки широкой струей потек крепкий темный эль, распространяя вокруг резкий аромат. Синджен улыбнулась и втянула носом воздух. Должно быть, лондонские причалы выглядят и пахнут так же, подумала она — правда, знать наверняка она не могла, поскольку никогда там не бывала. Колин молча взял ее за локоть и повел к обшарпанному древнему парому. Это было длинное узкое судно с некрашеным бортовым ограждением, носящее гордое имя «Звезда Форта» (Форт — река на юго-востоке Шотландии, впадающая в залив Ферт-оф-Форт Северного моря.), которое никак не подходило такой неказистой посудине. Лошадей уже завели на палубу; они стояли рядом с пассажирами, и это слишком тесное соседство явно не нравилось последним.
Старый моряк, хозяин парома, оказался редким сквернословом — таких потоков брани Синджен не слышала ни разу в жизни. Он ругательски ругал людей и лошадей, сундуки и чемоданы и даже противоположный берег залива. Синджен жалела, что понимает лишь небольшую часть того, что он говорит. Она видела, как Колин поморщился, когда одна из лошадей укусила старика за плечо и тот разорался так, что было слышно, наверное, мили на три вокруг.
Когда паром поплыл вперед, Синджен испугалась: ей казалось, что он должен непременно столкнуться с другими судами. Один корабль из Голландии едва не задел борт парома, другой, из Испании, прошел так близко, что его матросы выстроились вдоль поручней, держа в руках длинные шесты, чтобы в случае чего отпихнуть ими паром. Колина это, похоже, нисколько не беспокоило, что и немудрено, ведь он как-никак шотландец, и подобное плавание ему, должно быть, не в новинку.
В чистом, пропитанном морской солью воздухе лошади начали громко всхрапывать. Слава Богу, что день выдался прекрасный — теплый, ласковый, солнце стоит высоко в синем, усеянном белыми облаками небе. Когда паром приблизился к противоположному берегу залива, Синджен увидела, что полуостров Файф похож на Англию. Издали он походил на графство Сассекс: такой же изумрудно-зеленый, с такими же невысокими пологими холмами. Синджен подумала о том, что родной край Колина очень красив, и ощутила прилив воодушевления. В это мгновение «Звезда Форта» задела другое небольшое суденышко, капитаны принялись орать друг на друга, лошади — ржать, а пассажиры обоих судов — грозить друг другу кулаками. Синджен тоже заорала на капитана другого судна, с трудом сдерживая смех.