— Ее все здесь любили, — вздохнул горняк. — Никогда не задирала нос. Кто расправился с ней? Милорд, вы здешний судья. Найдите злодея.
Норт только сейчас узнал Пиллета, шахтера с рудника Уил Дэвид.
— Я сделаю все, что смогу, Пиллет, все, что смогу. — И повернувшись к Оуэну, добавил:
— Узнай, где сейчас Беннет Пенроуз.
Оуэн, кивнув, быстро ушел. Мужчины тихо переговаривались, качая головами, и наконец нехотя разбрелись по домам. Только ближе к полуночи Норт и Кэролайн смогли добраться до спальни. Норт споткнулся о стоявший не на месте табурет, выругался сквозь зубы и отшвырнул его ногой.
— Интересно, уж не Триджигл ли специально поставил его здесь? Может, надеялся, что ты упадешь и сломаешь свою прелестную шейку, мерзавец этакий!
Он замолчал, прислушиваясь к громкому звону огромных напольных часов, бивших полночь, невероятно уродливому произведению рук брюссельских часовщиков, стоявших в холле Маунт Хок и переживших несколько поколений Найтингейлов. Проклятое чудище! Не меньше двухсот лет, и никак не сломаются! С какой радостью Норт велел бы их выкинуть!
— О чем ты думаешь, Норт?
— Что? О, просто прислушивался к чертовым часам. Отвратительный звук! Скорее, какой-то странный скрежет, не находишь?
— Да, ты прав. Словно задыхающийся от гнева человек пытается кричать.
— Мне нравится твой образ мыслей, Кэролайн, пожалуй, не стоило идти сегодня со мной на берег.
— Но я не могла иначе. Что же происходит? И можно ли все это понять?
Норт подошел к камину, встал на колени и разжег огонь.
— Я послал Оуэна проверить, куда девался Беннет. Он, вероятно, уже успел уехать, но кто знает? Конечно, нам ясно, что он не убивал твою тетю, но возможно, заметь, только возможно, расправился с миссис Пелфорт.
— Но зачем ему это?
— Бог знает! Может, она давала ему деньги. Что если он был любовником Норы, и она устала от него или он от нее, особенно теперь, когда на Беннета свалилась неожиданная удача. Во всяком случае, мы все узнаем утром. Послушай, Кэролайн, становится холодно. Хочешь остаться сегодня в этой спальне?
— Это зависит от того, где будешь спать ты. Я только хочу быть с тобой.
Норт поднялся, подошел к жене и, сжав ее лицо большими ладонями, прошептал:
— Мне нравится не только твой ум, Кэролайн Найтингенл, но и ты сама. Необыкновенная женщина.
И начал целовать ее. До этой минуты Кэролайн считала, что смертельно измучена и устала так, что тут же заснет. Но свинцовое чувство тяжести рассеялось, как дурной сон, а на смену пришла бурлящая энергия, мгновенно унесшая ее за облака, пробудившая неудержимое желание пуститься в пляс и целовать Норта, пока тот не застонет от наслаждения. Он повернул Кэролайн к себе спиной, поднял тяжелое покрывало каштановых волос и, наклонившись, принялся покусывать и осыпать поцелуями ее уши и шею.
— Очень мило, жена, очень, — заверил он, но Кэролайн вывернулась, почувствовав, как язык легонько щекочет нежную мочку.
— Я хочу видеть тебя, — раскапризничалась она. — Всего, с головы до ног, пожалуйста!
— Снова оказаться в твоей власти? Обнаженным? Как прошлой ночью?
Кэролайн торжественно кивнула.
— Думаю, мне будет очень полезно как следует познакомиться с твоим телом, теперь, когда я немного пришла в себя. Да, только начнем медленно-медленно, чтобы я не испугалась и не упорхнула в ужасе из спальни.
Норт погладил ее по щеке, отступил, и не прошло и трех минут, как он, оставшись обнаженным, лукаво улыбался жене.
— Возьми меня, Кэролайн, — объявил он, широко раскинув руки. — приказывай, что делать, чтобы угодить тебе.
Глаза Кэролайн вспыхнули от возбуждения и предвкушения новых наслаждений. Пальцы дрожали от нестерпимого желания дотронуться до Норта.
— Ложись на постель, Норт, на спину, пожалуйста. Он растянулся посреди широкой постели и с надеждой осведомился:
— Может, собираешься привязать мои руки к спинке кровати?
Кэролайн по-птичьи склонила голову набок:
— А это еще зачем?
Норт расхохотался над ее невинностью.
— Чтобы полностью повелевать мной. А иначе мне может взбрести в голову неожиданно наброситься на тебя, повалить на кровать и одолеть своей мужской силой, напугать и принудить к повиновению. Вдруг похоть завладеет мной, и тогда ты погибла.
— Вожделение может захватить и меня, Норт. Это звучит немного странно еще и потому, что вчерашней невесте не подобает знать о подобных вещах. Наверное, мне следует держаться скромно, целомудренно и благоразумно.., но я не такая. Где твои галстуки?
К тому времени, когда она ухитрилась обмотать его запястья полосами белого шелка, оба весело смеялись.
— Ну вот, теперь ты по-настоящему в моей власти, Норт Найтингейл.
— Да, — протянул он задумчиво, — ты, кажется, вполне довольна собой.
— Как! Ты уже жалеешь, что отдался мне на милость?
— Нет, просто думал, что, может быть, следует написать собственное руководство для женихов. Заверить их, что если на вторую ночь новобрачной придет в голову привязать их к кровати, значит, так и нужно, и они не должны тревожиться, если жена начнет прыгать через ограду сада или пытаться играть сюиты Баха, сидя в ванне. Следует исполнять любые желания дамы.
— Прекрасная мысль! — кивнула Кэролайн. Встав с постели. — она зажгла свечи и начала раздеваться, возбужденно блестя глазами, дразня недосягаемой близостью, прекрасно понимая, что делается с Нортом. К тому времени, как тонкая сорочка скользнула на пол, разлившись светлой лужицей, Норт почти задыхался.
— Кэролайн, — с трудом проговорил он, безуспешно пытаясь освободить руки, но неожиданно замер, поняв, что испытывает безумное наслаждение. Плоть отвердела, словно каррарскнй мрамор, из которого была высечена каминная доска, сердце колотилось так сильно, что болели ребра, воздух тяжелыми толчками вырывался из легких. Ему никогда не приходило в голову, что молодая жена с такой готовностью будет учиться любовным играм в супружеской постели и даже захочет соблазнять мужа, пока его желание не станет непереносимым.
— Мои волосы, — спохватилась Кэролайн и медленно подняла руки, упиваясь своей властью над Нортом, начала по одной вынимать шпильки. — Ну вот, — наконец объявила она, тряхнув роскошными волосами, — теперь я готова уделить вам внимание, милорд.
Норт откинулся на подушки и закрыл глаза. Тело настойчиво пульсировало, словно обожженное. Норт сознавал, что она смотрит на него, внимательно изучает, и ничего в жизни не желал так, как мгновенно почувствовать прикосновение ее губ. Но ожидание все затягивалось, до тех пор, пока Норт не понял, что сейчас закричит. И в это мгновение теплые ладони распластались по его груди. Норт напрягся. Ладони скользнули ниже, к животу, и он тихо застонал. Ладони легли на заждавшуюся, налившуюся кровью плоть, и Норт выгнулся дугой, чувствуя, что вот-вот впадет в блаженное забытье, взмолился: