— Мне доставило бы огромное удовольствие выбить из вас дурь, но, думаю, было бы несправедливо не дать вам шанса отыграться.
Джинни ничего не ответила.
Свет в спальне Лоры погас.
— Я не шучу, Джинни. И в эту секунду совершенно не чувствую себя джентльменом, правда, я редко чувствую себя джентльменом там, где дело касается вас. Когда вы поправитесь, я твердо намереваюсь задать вам такую трепку, что не успокоюсь, пока ваш зад не станет таким же красным, как балтиморские томаты.
— Попробуйте только, и я лягну вас в… Алек повелительно поднял руку:
— Довольно, мистер Юджин. Ну а теперь давайте выбираться отсюда, пока Лора не услыхала, что здесь кто-то бродит.
— Если бы вы только помогли мне добраться до дома, я…
— Не будьте еще большей идиоткой, чем на самом деле.
Алек подхватил Джинни на руки. Девушка мгновенно застыла, но почти сразу же обмякла. Никогда в жизни она не лежала на руках мужчины. Такое тревожное чувство… очень странное, но будоражащее… и захлестывающее… сильное…
Джинни нерешительно обняла Алека за шею. Как восхитительно от него пахнет! Кажется, сандаловым деревом… но точно она сказать не могла.
— Вы несете меня домой, Алек?
— Нет.
— Куда же?
— На «Найт дансер». Он стоит у пристани О'Доннелла.
— Но зачем?
— Прежде чем я доставлю вас к отцу, необходимо убедиться, что вы не сломали ногу и голова не пробита.
— Ни то и ни другое.
— Молчите, Джинни.
Девушка повиновалась. На этот раз даже капризная балтиморская погода смирилась, и, хотя небо затянули тучи и стояла непроглядная тьма, дождя не было. По пути им несколько раз встречались матросы, пьяные, искавшие повода подраться и просто шатавшиеся без дела.
Подняв глаза, девушка заметила, что Алек свернул на пристань О'Доннелла и, подойдя к сходням, о чем-то тихо заговорил с вахтенным. Джинни, не двигаясь, упрямо смотрела вперед, в пустоту, но долго не выдержала. Ей не терпелось увидеть корабль Алека. Подняв голову, Джинни уставилась прямо в насмерть перепуганные глаза очень молодого человека, лет пятнадцати, не больше.
— Пиппин, — приветливо обратился Алек к юнге, — добрый вечер. Как видишь, у меня гости. Последи за тем, чтобы нас никто не беспокоил.
— Есть, капитан!
Спуститься по трапу в каюту оказалось нелегким делом, но Алеку в конце концов это удалось после того, как он умудрился один раз удариться головой и два — ушибить локоть Джинни.
— В ваших устах это звучит так, словно я какая-то шлюха, которую притащили сюда для… словом, для всяких мерзостей.
— Вы и близко не напоминаете шлюху, — рассмеялся Алек. — Не знай меня Пиппин получше, подумал бы, что я проклятый педераст. Вспомните, Джинни, вы же одеты мужчиной, вплоть до дурацкой шерстяной шапки.
— Ой!
— Боже милосердный, спаси меня от неразумных женщин! — покачал головой Алек и, помедлив, добавил, словно что-то сообразив: — Правда, не помню, когда и сталкивался с чем-то подобным!
Джинни стиснула зубы, молча втягивая ноздрями привычные корабельные запахи. Алек ногой толкнул дверь каюты, и густой аромат сандалового дерева окутал их. Дверь захлопнулась.
— Здесь просто чудесно.
— Благодарю, мэм, вы совершенно правы, — кивнул Алек, опуская свою ношу на широкую койку. Джинни немедленно попыталась встать, но он толкнул ее обратно.
— Лежите смирно. Нужно взглянуть на вашу ногу. Нет, не то чтобы я очень этого хотел, но вряд ли у меня есть иной выбор.
— Могли бы быть и великодушнее.
— Тут вы ошибаетесь. В данный момент во мне осталось так мало великодушия, что я поражаюсь сам себе. Так что лучше делайте, как велено.
Джинни закрыла рот, а потом и глаза, но как только Алек притронулся к правой ноге, сморщилась и вскрикнула.
— Простите, но необходимо снять сапог. Потерпите.
Джинни стиснула кулаки и сцепила зубы. Алек, осторожно стянув сапог, бросил его на пол и посмотрел на девушку. Она не шевелилась, но лицо смертельно побелело. Алек невольно смягчился, хотя знал, что не стоило бы. Но ничего не поделаешь. Он сел рядом и тихо сказал:
— Сожалею, что сделал вам больно, но сейчас будет легче.
— Все в порядке.
— Лгунья.
Он легонько погладил ее по щеке, наклонился, чтобы снять шерстяной носок.
— Поскольку на вас мужские сапоги, неудивительно, что и ноги у вас пахнут, как у мужчины.
— И что, спрашивается, это означает?
— Подождите, пока не придумаю что-нибудь совершенно омерзительное. — И, присвистнув, добавил: — Вы хорошо потрудились над своей ногой. Распухла, как спелая дыня.
Алек осторожно прикоснулся к больному месту, и сквозь зубы Джинни вырвалось короткое шипение.
— Прошу прощения, но придется пока не двигаться. Сейчас принесу холодной воды. Вашей ноге необходим холодный компресс.
Он вышел, а Джинни приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Чисто мужское логово, как раз из тех, что ей по вкусу: повсюду книги и навигационные приборы, на письменном столе — карты и аккуратные стопки бумаг, никакого беспорядка. В переборке смежная дверь, должно быть, ведущая в соседнюю каюту. Интересно, что там? Джинни взглянула на ногу и поморщилась.
— Я — настоящий кошмар, — произнесла она вслух. — Тупица.
— Совершенно верно, но чего же еще можно было ожидать? Вы решили, что хотите узнать побольше о подобных вещах, поэтому подбираетесь к спальне Лоры Сэмон и заглядываете в окно. И видите меня. Но мне это совсем не нравится. Как бы вы отнеслись к тому, что кто-то — мужчина или женщина — подглядывает за тем, что вы делаете со мной в постели?
— Это абсурдно!
— Что именно?
— Вы и я… вместе… в постели…
— Вы действительно так думаете? Нет, не отвечайте.
Он выжал полотенце и обернул распухшую щиколотку. Джинни не могла понять, какая боль сильнее — в ноге или от холода. Потом постепенно наступило онемение, и это было прекрасно.
— Лежите смирно. С четверть часа придется потерпеть. Потом я перевяжу вас и отвезу домой. К сожалению, мой судовой врач Греф Прюитт в настоящее время прогуливается по городу с очень раздражительной дамой.
— Где он познакомился с этой раздражительной дамой?
— Он ее довольно давно знает. Судьба наделила ее, как и Лору Сэмон, фамилией, вызывающей легкое удивление — Суиндел [4] . Не хотите немного бренди? Не важно, все равно вам необходимо выпить.